Лондонское агентство Portland провело исследование: их пиарщики составили сводный рейтинг стран по их влиятельности через soft power (мягкая сила). Первое место заняла Великобритания, за ней следуют Германия и США. Россия в итоговую тридцатку не попала вообще, хотя вошла в группу из 50 стран, для которых индекс рассчитывался.
Этот результат особенно любопытен по контрасту с длинным рядом статей последнего времени в европейских и американских изданиях о новой информационной угрозе со стороны России, со стороны ее пропагандистских каналов, информационных агентств, сайтов и особенно армии комментаторов – таинственных «кремлевских ботов», которые спорят, опровергают в дискуссиях на сайтах и форумах и могут переубедить, перетащить на свою сторону, посеять сомнение. А ведь телеканалы, сайты и особенно дискуссии частных лиц в Сети – эта самая мягкая сила и есть. Как возможно с одной стороны называть армию русских сетевых полемистов серьезной угрозой, а с другой – списывать Россию за пределы тридцатки стран, имеющих действенную мягкую силу?
За последние несколько лет «кремлевские боты» стали популярной темой для расследований и в российских независимых СМИ, и на Западе, а терминами вроде «Ольгино» теперь оперируют как нарицательными и всем понятными.
Ольгино – район на севере Петербурга. В сентябре 2013 года корреспондент «Новой газеты» нашла там офисный центр, где работали наемные блогеры: за зарплату они изображали обычных людей в интернете, продвигая идеи из полученных методичек-темников. Позже по всей стране таких контор найдут намного больше, а некоторые платные комментаторы даже подадут на своих бывших работодателей в суд.
New York Times пишет о зловещем «агентстве ботов», которое может промыть мозги даже в Техасе, а на страницах Guardian обозреватель газеты Питер Померанцев меланхолично философствует о том, как ложные личности в Сети размывают само ощущение реальности.
Срабатывают давние рефлексы: неведомые агенты влияния Кремля заполонили социальные сети западных стран, это уже страшно. Но на выходе снова получается история про то, что «русские идут», а вовсе не про особенности гибридной мягкой силы в современных нелиберальных авторитарных режимах.
Первые контрхэштеги
Попробуем вкратце суммировать все, что известно сейчас о кремлевских ботах. Важно сразу оговориться, что это собирание знаний по крупицам и часто вынужденное домысливание причин по следствиям. Как дальнюю галактику видят по невидимым глазу излучениям, но тем не менее уверены, что она есть. То, что происходит за дверями администрации президента, к сожалению, не так просто становится достоянием общественности. Особенно если по ту сторону дверей этого не хотят.
Судя по всему, триггером для создания всей отрасли ботов в ее нынешнем виде стали митинги за честные выборы зимой 2011 года, которые были организованы в основном через социальные сети. Они застали администрацию президента врасплох.
Куратор внутренней политики Владислав Сурков ушел через пару дней после митинга на проспекте Сахарова (предварительно назвав в одном из комментариев собравшихся на нем «возможно, лучшими людьми России»), на его место пришел Вячеслав Володин. В его новой администрации Тимур Прокопенко, замглавы Управления по внутренней политике, по вопросам молодежной и информационной политики, и политолог Дмитрий Бадовский весной 2012 года занялись разработкой ответных мер на оппозиционную мобилизацию в Сети. Позже хакеры «Анонимного интернационала» выложили некоторые справки Бадовского и письма Прокопенко.
На первых порах тактика была зеркальной. Команда Кремля просто повторяла все шаги за белоленточниками. Скажем, протестующие выводили хэштеги (метки с ключевыми словами в твиттере) про Путина, а на следующий день получали ответ про Навального.
Осенью 2012 года контент-анализ одного такого контрхэштега показал, что они лишь на четверть продвигались через роботов. Пятьдесят же с лишним процентов выводили региональные активисты партии власти и связанных с ней общественных организаций и молодежных движений.
Использование разбросанной по стране твиттер-армии позволяло легально обманывать принципы микроблога, однако очень скоро хэштеги превратились в настоящую помойку, и к началу 2013 года война за них потеряла всякий смысл. Тем более что актив бывших молодежек (по-старому говоря, нашистов) к тому времени был практически исчерпан.
Ботоэкспорт
По серым схемам к работе начали привлекать пиар-агентства и рекламные конторы. Формально они могли выиграть подряды на информационное обеспечение какого-нибудь ведомства, рассказывают источники на рынке, но по факту они просто начали создавать пропагандистские офисы, где в три смены круглосуточно работали тролли, вроде уже упомянутого местечка Ольгино.
Еще в 2012 году «Новая газета» рассказала о дополнительном бизнесе кремлевского повара Евгения Пригожина – организации интернет-атак. Примечательно, что ольгинский центр финансировался компанией «Конкорд», принадлежащей Пригожину (после разоблачения они переехали в другое здание).
Точных данных мало, но разные участники рынка интернет-услуг уверены: кроме Пригожина, подобные услуги предоставляют порядка десяти структур, работающих независимо друг от друга. Все они конкурируют друг с другом, что повышает эффективность отрасли в целом.
В своем докладе за 2013 год Freedom House констатировал: в России правительство использует платных комментаторов для формирования общественного мнения.
По данным источников в администрации президента, тогда же, в конце 2013 года, в Кремле признали подобную работу крайне эффективной, и было принято решение «экспортировать» ее.
Украинский кризис и санкции внесли свои коррективы. С одной стороны, пришлось экономить (на рынке рассказывают об урезании бюджетов в 5–10 раз), а с другой – принципиально изменилась повестка.
Но все это частности и отговорки. Вряд ли работа на иностранную аудиторию оказалась менее эффективной, чем на внутреннюю, именно из-за нехватки средств. Конечно, нужно добавить и языковой барьер: одно дело – набрать армию интернет-спорщиков на родном русском, и совсем другое – на английском, да еще таком, чтоб был как родной. Такие люди наперечет и легко найдут себе другое применение. Но важно и вот что: столь эффективным на «внутреннем рынке» кремлеботам часто буквально нечего сказать за границей.
Планка Коминтерна
Сообщать без конца, что Путин «молодец», а Россия «лучше всех», эффективно, но до определенных пределов. У России и ее президента на Западе и в развивающемся мире есть свой фан-клуб, но это люди с уже сформировавшимися убеждениями, которые можно поддержать дополнительной информацией в Сети (радость узнавания собственной правоты). Тех же, кто настроен по отношению к России и ее президенту скептически, тем более враждебно, им переубедить нечем. Поэтому все, что остается, – это посыл «все не так очевидно», вплоть до развития разнообразных теорий заговоров. В схожей методике много лет работает и телеканал Russia Today. Задача не столько прославить нашу страну (целевая аудитория согласных с нами), сколько смутить умы (целевая аудитория с нами несогласных), напомнить Западу о его собственных проблемах, в том числе в области информации.
Отсутствие убедительного для скептиков месседжа – отнюдь не проблема ботоводов, ведь они лишь ретрансляторы. Это системное заболевание российской внешней политики.
И в Крыму, и в Донбассе, и в целом на постсоветском пространстве последние десять лет Россия работала классическими методами soft power. Открывались школы на российские деньги, работали филиалы вузов (МГУ в Севастополе), в Москве на льготных условиях принимали тамошних студентов (как неуклюже в сравнении с этим Минобразования нынешней Украины требует от крымских школьников украинских аттестатов для поступления в украинские вузы), в библиотеки привозили книги, артисты приезжали с концертами, работали неправительственные организации. Копировать по частям эту модель для сборки Москва научилась неплохо. Однако в час икс в марте прошлого года больше действовать пришлось все-таки спецназу, пусть и с одобрения населения, а не местному пророссийскому майдану.
Можно возразить: но как же? Те самые боты и тем более популярная у европейских антиглобалистов или арабов Russia Today вроде бы и есть, наконец, эта мягкая сила Москвы; и добавьте к этому еще Марин Лепен с ее кредитами и других европейских несогласных.
И все же то, что производит эта индустрия пропаганды на экспорт, по сравнению с основными мировыми каналами информации – периферия, скорее помехи, чем полноценный сигнал. Большая часть внутренней повестки России скучна и неинтересна за ее пределами. Консервативная модернизация с семейными ценностями? Латинская Америка проходила это вчера, а Южная Европа позавчера. Арабский мир, авторитарная субсахарская Африка или даже демократическая Индия тут далеко впереди нас.
Для Запада Россия – Восток; для Востока – слишком Запад; для мировых левых – слишком капиталистическая (одни русские олигархи чего стоят); для мирового капитала – здесь слишком много СССР. Мы сами не можем определиться с тем, кто мы; определяясь, импровизируем, часто неубедительно: мы настоящая Европа, мы совсем не Европа и т.д.
Значит, Западу незачем так уж бояться и замораживать счета «России сегодня». Какие-то настроенные на компромисс российские журналисты или, наоборот, бескомпромиссные бунтующие западные делают свою работу. Кто-то утверждает отчеты, кто-то осваивает бюджеты, кто-то получает зарплату. Пока Россия не придумала ясный и привлекательный месседж не для внутреннего, а для внешнего употребления – хотя бы на уровне Коминтерна или не пошедшей далеко, но все-таки интересной «либеральной империи», – Западу не стоит пугаться армии российских интернет-ботов.
Как нас учит структурная лингвистика, между означающим и означаемым всегда есть семантический зазор. Быть может, наш месседж и не содержит ничего вообще, возможно, он пуст. Но известно, что страх, как и красота, скорее в глазах смотрящего. И российских ботов и Russia Today серьезно боятся, и агентство «Спутник» искренне опасаются. Собирают большие конференции и семинары – в Брюсселе и по другую сторону Атлантического океана (можно вспомнить озабоченность Хиллари Клинтон большой аудиторией RT). Спорят до хрипоты. Обсуждают ответные шаги. Выбивают и осваивают собственные специальные бюджеты: мало иметь просто качественные СМИ, давайте создадим еще какие-то специальные, ответные, контрпропагандистские.
Один из таких проектов открывается прямо сегодня: совместный польско-нидерландский телеканал на русском языке, который, по задумке авторов проекта, должен «противодействовать российской пропаганде». О чем с гордостью и доложил глава польского МИД Гжегож Схетына. Можно сказать, что это демоны в западных головах, засевшие со времен холодной войны, и желание восточных европейцев сдерживать Россию, где она ни покажись. А возможно, спрос на «что-то другое», на то, что «нам говорят не все», «от нас скрывают», в современных западных головах так велик, что этот самый семантический зазор легко принимается за настоящий месседж, за настоящую информацию, и в результате красочная и дорогая смесь самовосхваления, критики и конспирологии пользуется пугающим спросом.
Илья Клишин – шеф-редактор сайта телеканала «Дождь»