В США разрешили однополые браки, повсеместно – и в штатах, где избиратель на референдумах голосовал за них, и в тех, где против, и в либеральных, и в консервативных, и в неопределившихся – там, где народ не спрашивали. В большинстве публикаций на эту тему, особенно у нас, отвыкших от реального разделения властей, юридическая, судебная сторона дела отходит на второй план. О случившемся пишут как о политическом событии: это победа Обамы, демократы взяли верх над республиканцами, это историческое достижение борцов за права меньшинств, – и забывают, что это не было ни указом президента, ни парламентским законом, а судебным решением в стране, где судебная власть действительно независима и принимает решения исходя из юридических практик и норм и правовой логики. Поэтому юридическая сторона вопроса заслуживает внимания не меньше политической.
Защита меньшинства
Сначала внесем ясность в вопрос о том, кто в меньшинстве и чьи права следует защищать: к началу 2015 года лишь треть американцев выступала против легализации однополых браков. Сторонники же либерализации, увеличив свое число более чем в полтора раза за последние десять лет, образуют, соответственно, около двух третей американского общества.
Поэтому решение 26 июня, по сути, закрепило мнение большинства граждан США в качестве обязательного на всей территории страны. И именно это «принуждение меньшинства», а не существо вопроса о самой допустимости признания государством однополого брака, остается предметом весьма жесткой политической и юридической полемики в США. Региональным властям теперь категорически запрещено под любым предлогом чинить препятствия к признанию или заключению однополого брака или аналогичного союза – эти действия однозначно признаны противоречащими Конституции США (14-й поправке, принятой в 1868 году, устанавливающей равенство прав и защиты прав всех граждан). Меньшинство, а это противники однополых браков, теперь лишено возможности через законодателя (в том числе и даже посредством референдумов) ограничивать права геев и лесбиянок на вступление в брак на территории своих штатов и коммун.
Принимая во внимание юридическую убедительность восторжествовавшей позиции, а также отмечаемый исследователями положительный экономический эффект легализации, скорее всего, именно защита прав и интересов противников однополых браков образует ключевой нерв безболезненного решения этого вопроса в других странах. Что в американском прецеденте может оказаться актуальным не только для американцев?
Разделенная Америка
Поддержка однополых браков отчетливо неравномерна в США. Среди сторонников республиканцев, например, лишь четверть выступает за уравнивание прав на вступление в брак для лиц с традиционной и нетрадиционной сексуальной ориентацией. В отдельных штатах противники легализации образуют устойчивое большинство. Эта неравномерность породила эффект лоскутного одеяла в правовом статусе однополых браков. Ее проявления можно увидеть во всей истории борьбы геев и лесбиянок за свои права, конспективно и поучительно изложенной в самом тексте решения по «делу Обергефелла», которое и стало поводом для формулирования позиции Верховного суда США: постепенный, но последовательный отказ от уголовного преследования за гомосексуальную связь; признание принципа «не спрашивай – не говори»; последующий отказ от этого принципа в пользу недопустимости дискриминации открытых гомосексуалов; прецедентное административное, судебное, а затем и законодательное закрепление возможности однополого брака или аналогичного гражданского союза в отдельных коммунах и штатах; наконец, признание неконституционным любое ограничение на юридическое признание однополого союза в самом решении 26 июня.
18 ноября 2003 года Верховный суд Массачусетса принял прецедентное решение, легализовавшее однополые браки на территории штата (сочувствовавшие героям «Boston Legal» вспомнят этот эпизод). Поднимается волна легализации в других штатах по решению различных органов и демократических институтов (Верховными судами штатов, парламентами, путем проведения плебисцитов и решениями федеральных судов): штаты, так или иначе легализовавшие однополые браки с 2008 по 2015 год, объединяли к моменту решения по «делу Обергефелла» около 70% населения США.
Была и «контрреформация». В 1998 году избиратели на Гавайях впервые проголосовали за предоставление правительству штата права на запрет однополых браков, чем оно сразу же воспользовалось. В 2004 году, под влиянием впоследствии заброшенной идееи закрепить в Конституции США поправку, обозначающую брак как исключительный союз мужчины и женщины, в тринадцати штатах (Арканзас, Джорджия, Кентукки, Луизиана, Мичиган, Миссисипи, Миссури, Монтана, Северная Дакота, Оклахома, Огайо, Юта и Орегон) однополые браки (или гражданские союзы) были запрещены по результатам плебисцитов. В последующие годы добавились запреты и в некоторых других штатах. Из плебисцитов, проведенных в 34 штатах, за запрет однополых браков высказались избиратели 32 штатов (что не повлекло, впрочем, обязательного запрета на их заключение). При этом в большинстве штатов количество голосовавших против однополых браков составляло от 65% до 75% от участвовавших в референдумах.
В итоге возникло явление, которого правовая система в принципе не терпит: возникали споры о правовых последствиях однополых браков, признанных в одних штатах, но непризнаваемых в других. Споры затрагивали интересы не только относительно незначительного числа гражданских партнеров, но и их наследников, детей и также весьма чувствительных к неопределенностям налоговых и социальных органов, решающих вопросы об обязательных выплатах в пользу гражданина или бюджетов различных уровней.
Наконец, политическое руководство – региональное и федеральное – находилось под постоянно усиливающимся давлением избирателей, требовавших ультимативного положительного решения вопроса или защиты традиционных ценностей соответственно.
Решение вопроса Верховным судом – профессиональной коллегией из девяти юристов, которое многие критикуют за нарушение демократических принципов, скорее всего, было исторически предопределено как наименее болезненный и наиболее радикальный метод выхода из этой запутанной ситуации.
Чем же руководствовались судьи, отвергая аргументы об угрозах для семейных ценностей, выдвигаемые противниками легализации однополых браков, и, по сути, лишая граждан отдельных штатов возможности демократически решать этот вопрос для себя?
Историческое решение – продолжение истории
Решение 26 июня было вынесено большинством – пять против четырех голосов судей. Судья Энтони Кеннеди, который, скорее всего, и был «последним определившимся», составил текст решения. Четверо судей представили свои диссенты (особые мнения), излагающие мотивы и аргументы своего несогласия с решением большинства.
О беспрецедентном общественном и профессионально юридическом интересе к решению свидетельствует хотя бы тот факт, что в материалы дела было представлено 148 так называемых amici curiae (заключение не вовлеченных в дело юристов) – рекордное число за всю историю Верховного суда США.
Поводом к рассмотрению послужили четыре заявления, объединенные в одно дело. В историю войдет имя одного из заявителей – Джеймса Обергефелла (штат Огайо), которому органами штата было отказано в праве считаться законным наследником Джона Артура, своего партнера, с которым он жил совместно более 20 лет. Желая вступить в брак перед лицом смертельной болезни Артура, партнеры прилетели в штат Мэриленд, где однополый брак является законным: церемония заключения союза состоялась в медицинском транспортном самолете на взлетно-посадочной полосе в Балтиморе.
Соединенные Штаты Америки в лице генерального солиситора совместно с рядом выдающихся юристов-общественников поддерживали позицию заявителей. Резолюция суда такова:14-я поправка к Конституции США требует от штата разрешать заключение брака между двумя лицами одного пола и признавать брак между двумя лицами одного пола, заключенный законным порядком за пределами штата.
Верховный суд решил, что равенство прав не может зависеть от региональных предпочтений и интерпретаций фундаментальных прав человека, к числу которых сам Верховный суд неоднократно в прошлом относил вступление в брак и жизнь в брачном союзе. Примечательна в этой связи наиболее часто цитируемая выдержка из решения:«Нет союза более полного, чем брак, ибо он воплощает в себе высочайшие идеалы любви, верности, преданности, жертвенности и семьи. Создавая брачный союз, два человека становятся чем-то большим, чем они были до этого. Как демонстрируют некоторые заявители в этих делах, брак олицетворяет любовь, которая может пережить даже саму смерть. Мы бы неправильно поняли этих мужчин и женщин, заявив, что они не уважают идею брака. Их довод в том, что они ее уважают, уважают столь глубоко, что стремятся получить ее реализацию для самих себя. Их надежда – не быть приговоренными жить в одиночестве, отстраненными от одного из старейших институтов человеческой цивилизации. Они просят о равном достоинстве в глазах закона. Конституция дарует им это право».
Подобный подход к толкованию равенства, допускающий игнорирование интересов меньшинства, верящего в недопустимость посягательства на определенные устоявшиеся ценности, применялся и ранее по вопросам отмены рабства, предоставления равных прав темнокожим американцам и женщинам. Фундаментальным правам человека (независимо от его индивидуальных особенностей) в этих случаях американским судом в конечном счете всегда давался приоритет.
Этот приоритет последовательно находил свое воплощение и в серии решений верховных судов штатов, и самого Верховного суда в отношении прав супругов. Примерно два года тому назад было признано неконституционным положение известного Закона об охране брака (DOMA – Defence of Marriage Act) 1996 года, определявшее брак как союз мужчины и женщины.
Следуя аргументам своих предшественников, судья Кеннеди отметил, что изменяющиеся роли супругов и само восприятие брака в течение столетий и тысячелетий позволяли культивировать и защищать в браке именно то, что составляет его суть и позволяет поддерживать семью, а не то, что представлялось в определенные периоды его неотъемлемым признаком (например, эксклюзивность различных экономических и педагогических ролей супругов, обязательность воли родителей, имущественные договоренности о приданом и выкупе; запрет на межсословные и межрасовые браки и т.п.).
«Ограничение брака только разнополыми союзами могло долго казаться естественным и справедливым, но его несоответствие центральному смыслу фундаментального права вступать в брак является сейчас безусловным».
Большинство судей ответило и меньшинству своих коллег, защищавшему методы традиционной демократии большинства и точечного правосудия, воздав должное и приняв во внимание все, что уже привело и могло бы привести к еще более глубокому изучению вопроса: это опросы, референдумы, парламентские споры, народные инициативы, исследования и иные написанные труды, а также богатая судебная практика. Все это возможно и законно, но суд счел, что «лица, права которых нарушены, не нуждаются в законодательном действии для закрепления у них их фундаментального права». Эта подсказка, пожалуй, в наибольшей степени может заинтересовать тех, на кого решение Верховного суда США прямо не распространяется.
Евгений Ковалев – управляющий партнер адвокатского бюро «Ковалев, Рязанцев и партнеры» (Челябинск)
Александр Хвощинский – старший эксперт Legal Stratagency (Берлин)