Источник: Би-би-си
Год назад в Америке плохо себе представляли то, что ИГИЛ это угроза, которая выходит за пределы Ближнего Востока. Для них это была региональная тема, скажем так.
Возможно, они считали, что ИГИЛ угрожает их союзникам там, на Ближнем Востоке, но не угрожает самим США, как, например "Аль-Каида".
Я думаю, что это мнение, конечно, изменилось. Оно изменено под влиянием событий: они ошиблись в оценке ИГИЛ.Не все поголовно, конечно, были какие-то люди, которые предупреждали, но на удивление было много людей, которые считали, что это какая-то региональная история, связанная с гражданской войной и хаосом, типа Талибов в Кандагаре.
Таким образом у России и США появилась общая повестка. У США появились темы для сотрудничества с Россией.
Если раньше обсуждали, скорее, как сделать так, чтобы Асад ушел, и как сделать так, чтобы Россия в этом помогла - это остается задачей американской дипломатии, чтобы Россия помогла договориться с Асадом, - но теперь и ИГИЛ стал общей темой.
Сегодня не приходится рассчитывать на военную победу оппозиции в Сирии. Изменилось еще и это.
Если год назад или, может быть, даже прошлым летом они исходили из того, что оппозиция силой возьмет власть в Сирии, то после российской интервенции это совсем маловероятно, а это значит, что нужно действительно запускать процесс [переговоров].
В целом, единственное новое, что произошло во время визита Керри, - это договор о прямых переговорах.
Сейчас диалог между представителями Асада и оппозиции проходит косвенно, через посредников, и вроде бы они договорились о том, что теперь переговоры будут идти напрямую.
То есть представители Асада и представители оппозиции будут контактировать. Вполне себе новое слово, вполне.
И решение провести интервенцию в Сирии, и решение вывести оттуда войска, были вполне неожиданны и необъяснимы с точки зрения американцев, собственно, вся ситуация с российской интервенцией в Сирии теперь стала им более понятна.
Когда было сказано, что российская авиация там достигла своих целей, стало более-менее ясно, какие эти цели.
Одно дело - если бы Керри приезжал и российская авиация продолжала боевые действия, несмотря ни на что, другое дело - когда мы видим, что российская авиация уходит, когда есть перемирие, когда Асад считается не свергаемым силой - возможно, в результате какого-то долгого политического процесса, но точно не силой - и после того, как страны Запада возобновили какие-то контакты с российским руководством.
Американцы сами увидели, это трудно не увидеть, что за четыре года ни одна из сторон в гражданской войне не одерживает победу.
За четыре года гражданской войны трудно сохранить ситуацию, когда у тебя кто-то хорош, а кто-то плох. В принципе, все плохи.
Продолжать в том же духе в общем не имело смысла, поэтому российская авиация в какой-то мере спасла ситуацию: появилась возможность сказать своим союзникам в регионе: "Видите, мы бессильны. Ничего не сделать. Дамаск нам (точнее, вам) не взять. Давайте договариваться".
Если бы с одной стороны был только Асад или Асад плюс Иран, это не звучало бы столь убедительно, а так [с появлением России как стороны в конфликте - Би-би-си] им удалось убедить своих союзников начать разговаривать.
<…>