Когда в октябре 2014 года депутаты Верховной рады принимали закон о Национальном антикоррупционном бюро (НАБУ), вряд ли они могли предположить, что новое ведомство принесет всем столько головной боли. Тем более этого не предполагали в администрации президента. Но спустя два года в окружении Петра Порошенко прибавилось поводов для беспокойства, а причина тому проста – Бюро все сильнее перетягивает антикоррупционную инициативу у Генеральной прокуратуры Украины, тем самым лишая власть сильного инструмента влияния.
Со времен президента Кучмы пост генерального прокурора Украины был связан не столько с контролем за соблюдением законности, сколько с политикой. Дела, которые заводились против бывших и действующих чиновников, не раз носили политический или околополитический характер. Пример тому – экс-премьер Юлия Тимошенко.
Для олигархической системы государственности, какой была и отчасти остается Украина, прокурорский надзор имел системообразующий характер. Пользуясь простым правилом: лучший способ борьбы с коррупцией – это коррупцию возглавить, – власти могли направлять битву со взяточниками в нужное русло.
Этот тезис еще раз подтвердило недавнее дело «бриллиантовых прокуроров». В 2015 году за вымогательство взятки задержали двух прокуроров Киевской области – Александра Корнийца и замначальника Главного следственного управления Генпрокуратуры Владимира Шапакина. У первого обнаружили 35 пакетов с бриллиантами. Но оказалось, что не все так просто: инициаторов задержания Давида Сакварелидзе и Виталия Касько (оба – замы главы Генпрокуратуры) уволили. Противодействие любым изменениям в прокуратуре зашкаливает.
И вот в том же 2015 году в мае было фактически создано Национальное антикоррупционное бюро, руководителем которого стал Артем Сытник. Он не был известен широкой публике, и его нельзя было назвать креатурой кого-то из крупных политиков. К созданию нового антикоррупционного ведомства приложили руку представители США и ЕС – такой орган в глазах Запада помог бы избавить Украину от вечной проблемы – коррупции.
Между Антикоррупционным бюро и Генпрокуратурой вскоре возник конфликт, который не утихает до сих пор, периодически разгораясь до чуть ли не боевых столкновений. Противостояние достигло таких масштабов, что к нему стали подключаться совсем уже необычные игроки – например, Международный валютный фонд. МВФ потребовал от администрации президента Украины дать Бюро больше полномочий – этот пункт включен в кредитные обязательства. Одновременно генпрокурор Украины Юрий Луценко вообще хочет законодательно забрать у своих оппонентов право вести антикоррупционную деятельность. То есть по сути полностью обнулить функции нового ведомства, что приведет к непоправимому откату в прошлое.
Свой среди чужих
История противостояния Антикоррупционного бюро и Генпрокуратуры началась еще при предшественнике Луценко Викторе Шокине, который сразу ясно намекнул, что совсем не в восторге от появления еще одной силовой структуры. И это немудрено – ведь Генпрокуратура была обязана передать Бюро определенную часть дел, которые расследовала. Эту обязанность прокуроры формально выполнили, но, как оказалось, большинство переданных дел в действительности были старыми «глухарями», в которых Бюро могло просто утонуть. Некоторое время между ведомствами шла перепалка, пока наконец-то в Бюро не передали нормальные дела.
В законе о Национальном антикоррупционном бюро говорится, что его задача – противодействовать коррупционным правонарушениям исключительно высших должностных лиц. «Все государственные служащие первого и второго ранга – его потенциальные клиенты», – подчеркивал при создании президент Порошенко. Глава Бюро Сытник тоже говорил, что под колпаком будут премьер-министр, члены правительства, государственные служащие первой-второй категории, губернаторы и их заместители, не ниже.
Одним из первых громких шагов Бюро стало дело против депутата Александра Онищенко, которого обвиняют в присвоении государственного имущества в особо крупных размерах. Сумма нанесенного ущерба оценивается в $115 млн. Но благодаря депутатской неприкосновенности Онищенко так и не смогли задержать. Бюро обратилось за соответствующей санкцией в Генпрокуратуру, но там дело затянули настолько, что Онищенко успел выехать из страны и теперь находится в Британии.
Еще более показательным стал другой случай. 12 августа 2016 года Бюро вело расследование возможных злоупотреблений следователя Департамента по расследованию особо важных дел Генпрокуратуры Дмитрия Суса. У дверей конспиративной квартиры на улице Петлюры двое сотрудников Бюро были захвачены группой подчиненных Суса, который и руководил захватом. Двух оперативников Бюро вывезли в помещение Генпрокуратуры, где их заперли в подвале и даже хотели пытать – повредили палец, угрожали холодным оружием.
За еще одного детектива Бюро шла настоящая драка – к квартире прибыло подразделение спецназа Бюро. Спецназ разогнал группу Суса, которая блокировала квартиру, не давая выйти детективу вместе с техникой. Одному из блокировавших надели наручники. Впоследствии в Генпрокуратуре заявили, что трое их сотрудников получили телесные повреждения.
Эта история сразу оказалась на первых полосах газет. Стало понятно, что война между Бюро и Генпрокуратурой переросла из простых организационных трений в силовое противостояние. Чуть позже Луценко и Сытник собрались на брифинг и сообщили, что конфликта нет, – но осадок остался. Только через месяц в Генпрокуратуре отстранили Суса от исполнения служебных обязанностей на время расследования. В ходе выяснения отношений стали известны скандальные подробности о нем, оказалось, что Сус ездит на автомобиле Audi Q7 стоимостью до $40 000, который по документам записан на его бабушку. При этом годовой доход следователя Генпрокуратуры составляет $11 000.
Произошедшее дало Генпрокуратуре повод обвинить Бюро в незаконной прослушке, хотя последние утверждают, что есть соответствующее постановление суда, да и прослушка осуществлялась силами СБУ. Тут же подключились западные партнеры, и теперь в списке требований МВФ к Украине значится еще один пункт – предоставление Антикоррупционному бюро права прослушивать подозреваемых.
В конце сентября детективы Бюро снова задержали сотрудника Генпрокуратуры – старшего следователя по особо важным делам Департамента по расследованию особо важных дел в сфере экономики, его обвиняют в получении взятки в $200 000.
Генпрокурор Луценко в свою очередь пошел в наступление, заявив, что хочет законодательно лишить Бюро исключительного права на расследование коррупционных преступлений. Свою инициативу он поясняет просто: мол, в стране так много преступности, что отдавать исключительное право на борьбу с высокопоставленной коррупцией одному правоохранительному органу неэффективно.
Глава Антикоррупционного бюро Сытник парировал тем, что в таком случае всякое ведомство будет пиариться на антикоррупционной борьбе, не делая по сути ничего. К делу подключилось посольство США, в котором заявили, что очень внимательно следят за попытками ограничить работу Бюро, ясно намекая, кого они поддерживают в этом конфликте.
Старый новый порядок
Со стороны Генпрокуратуры и лично Луценко ситуация выглядит парадоксально. Ведь с его приходом на пост СМИ запестрели новостями о задержанных взяточниках и вымогателях всех мастей. Например, 26 сентября был арестован главный коневод Украины на взятке в $30 000.
Но еще никому из украинских генпрокуроров не удалось реформировать это ведомство. Можно предположить, что Луценко смотрит на проблему приблизительно так: найти новые кадры на маленькую зарплату и на те условия работы, которые существуют сейчас в Генпрокуратуре, – очень тяжело. Понятно, что нужна реформа этой громоздкой системы. И получается, что на период этой реформы ему нужны все, кто там сейчас продолжает работать, никого увольнять генпрокурор не намеревается.
В Генпрокуратуре скопилось более 40 тысяч дел, и даже отписки по ним кто-то должен делать, чтобы не завалить хотя бы документооборот. Таким образом, в ведомстве остались некоторые одиозные фигуры – например, замгенпрокурора Юрий Столярчук. Одновременно считается, что Луценко зависит только от воли президента и советов военного прокурора Анатолия Матиоса. Все это сильно мешает Генпрокуратуре совмещать свое якобы желание побороть коррупцию с нежеланием отдать основные полномочия другим ведомствам.
С другой стороны, глава Бюро Сытник пытается заручиться поддержкой не только президента, но и Запада. Формально Порошенко поддерживает Бюро, но на деле большую роль играют именно европейские и американские чиновники. В одном из интервью Сытник признался, что посещал посольство США и обсуждал там необходимость судебной реформы. Ведь за последний год приговоры по коррупционным делам получили 952 человека, но лишь 33 из них оказались в тюрьме. Это всего лишь 3%.
Пока на общем фоне Сытник смотрится достаточно независимым, умело маневрируя между аппетитами властей и собственной повесткой. Сейчас Бюро активно ведет около двухсот дел. Хотя по количественным параметрам Бюро никак не может тягаться с Генпрокуратурой: первых по закону всего 700 человек, а вторых – 12 тысяч. Первые только выстраивают систему, а вторые все еще имеют сильное влияние в стране. Да, повестка дня в этой борьбе во многом диктуется активной частью общества, журналистами или высказываниями западных дипломатов, но вот исход противостояния двух ведомств решится в кабинете на Банковой. Президенту Порошенко придется принять одно из главных решений для будущего развития Украины: оставить неповоротливую и плохо реформируемую Генпрокуратуру флагманом борьбы с коррупцией или поставить на небольшое и новое ведомство, у которого есть шанс изменить ситуацию.