Девятого сентября сразу в 22 российских регионах выберут губернаторов, в 16 – новый состав региональных парламентов, а в 12 городах – депутатов городских советов. Кампании идут в ключевых регионах – Москве, Екатеринбурге, Новосибирске, но новостей о них совсем немного. Выборы за редким исключением проходят в фоновом режиме, хотя обстановка в стране – повышение пенсионного возраста, экономические трудности – вроде бы располагает к острой политической борьбе. Из региональных выборов в России окончательно выхолостили даже их былой ограниченный смысл.
Кандидаты – не кандидаты
В целом губернаторские кампании изначально не планировались как особенно конкурентные. Еще 2012 году, когда их вернули после перерыва, в законе прописали муниципальный фильтр: чтобы баллотироваться, кандидаты должны заручиться поддержкой определенного количества местных депутатов. А работа муниципального депутата в глубинке – дело неблагодарное. Денег мало, хлопот много. Поэтому ими, как правило, становятся бюджетники и прочие зависимые от властей люди.
Так что особенно смелых, денежных и несогласных с Кремлем кандидатов стали отсеивать с самого начала. Но внешне выборам все-таки пытались придать респектабельный и как будто бы конкурентный вид – с выдвиженцем власти боролись депутаты Госдумы от парламентских партий или хотя бы руководители их региональных отделений. Они знали берега, не перегибали палку с критикой, а взамен получали возможность раскрутить партийный бренд и себя лично.
Если посмотреть на состав кандидатов в губернаторы в нынешней кампании, то депутатов Госдумы выставила только ЛДПР, и то всего в четырех регионах из 22. Причем даже они не обладают никакой личной популярностью. Остальные парламентские партии выдвинули в лучшем случае депутатов региональных заксобраний, а то и вовсе муниципальных (в том числе не из региональных столиц) или людей, которые раньше вообще не занимались политикой.
Такой набор кандидатов показывает, что политическая система перестала воспринимать губернаторские выборы как выборы и уже не считает нужным декорировать их пусть и мнимой, но конкуренцией. Выдвиженцы на губернаторские посты – это теперь чисто технические фигуры, и никто из них не рассчитывает, что участие в выборах в дальнейшем чем-то поможет ему или его партии. Раньше политики часто баллотировались в губернаторы, чтобы с новых позиций стартовать на выборах мэров или депутатов Госдумы. Сейчас такой опции просто нет.
Список кандидатов в мэры Москвы в этом смысле выглядит эталонным: действующий глава (Сергей Собянин), муниципальный депутат (Илья Свиридов), депутат Госдумы от ЛДПР (Михаил Дегтярев), представитель КПРФ без депутатского статуса (Вадим Кумин, хотя политический опыт у него есть) и депутат регионального заксобрания (Михаил Балакин). В обряде под названием «губернаторская кампания» осталось только начало (выдвижение кандидатов) и конец (подведение итогов выборов), содержательная середина вырезана.
Защита от случайностей
Почему так произошло? Даже полностью согласованные, играющие по правилам кандидаты в протестном регионе ставили выборы на грань второго тура. Система предпочла не нервировать себя и пресечь возможные случайности на корню. Вплоть до того, что КПРФ в этот раз пришлось вообще никого не выдвигать в некоторых регионах (в Алтайском и Красноярском краях и Омской области), потому что эта партия благодаря силе бренда может получить неплохой результат даже при очень слабом кандидате. Во Владимирской области от Компартии в губернаторы пытался баллотироваться журналист Максим Шевченко – опять на горизонте замаячила случайность (мало ли чего наговорит этот популист?), и муниципальный фильтр Шевченко не прошел.
В Новосибирской области КПРФ представляет сильный политик – мэр Новосибирска Анатолий Локоть, которого также поддерживала часть местных влиятельных групп и экс-губернатор Виктор Толоконский. А врио губернатора, бывший сити-менеджер Вологды Андрей Травников явно выглядит не самым удачным назначенцем. Но даже тут борьбы не случилось. С Локотем побеседовали в Кремле и на всякий случай заблокировали на уровне руководства КПРФ. Партии согласны с новыми правилами и играют по ним.
Работают новые правила и на выборах других уровней. Системность игроков теперь предполагает не только отказ от борьбы в особых случаях, а уход от нее в принципе. В Иркутской области, которую возглавляет губернатор-коммунист Сергей Левченко, первым номером стал не он сам, а в 82-летний депутат заксобрания Илья Сумароков. В таком виде КПРФ теряет шансы не только на победу, но и на сколько-нибудь высокие результаты.
Никаких прорывов по составу списков нет и в других регионах. Более того, кандидаты почти не используют тему повышения пенсионного возраста в агитации – максимум критикуют депутатов-единороссов. Система быстро пресекла редкие попытки пойти против правил – например, выдвижение в мэры Якутска популярного депутата регионального парламента Владимира Федорова от «Родины» или выдвижение в собрание Ненецкого округа списка Партии социальных реформ во главе с популярным экс-губернатором Владимиром Бутовым. Кандидатов либо отзывали сами партии, либо им отказывали избиркомы. Даже спойлерские проекты, вроде КПСС и «Коммунистов России», в этих выборах почти не участвуют.
Власть и другие
Региональные выборы в России давно перестали быть по-настоящему конкурентными, но раньше у системных политиков было больше свободы – и претендовать они могли на большее. Крупные фракции в региональных заксобраниях при удачной кампании и стечении обстоятельств (например, общей протестности региона) – это возможность для торга с властью. Свой мэр областного центра – это большее количество взятых одномандатных округов в Госдуму. Теперь такой опции у системных партий нет.
Система упрощается – она сокращает количество партий, имеющих льготы на выдвижение кандидатов в Госдуму. Их в этой кампании могут потерять «Родина», ПАРНАС и другие.
Нельзя сказать, что такое ужесточение правил связано с тем, что внутриполитический блок АП вместо Вячеслава Володина возглавил Сергей Кириенко. Конечно, Кириенко и его пулу политтехнологов такие формулы удобны – именно так проходили выборы в закрытых городах «Росатома». Но в целом нынешняя кампания – закономерный результат эволюции володинской псевдоконкуренции. Системные партии и политики, которые раз за разом лишались возможности всерьез бороться за значимые посты, начали вести кампании вполсилы, а то и вообще перестали участвовать. Стимулы к борьбе, политическое чутье, практические навыки – все это было уничтожено постоянными договорными матчами и отстранением от выборов.
Системные партии пришли сейчас в агрегатное состояние ЛДПР. Общие громкие лозунги, нарочитая протестность, при этом сотрудничество с властью во всех значимых вопросах и отказ выдвигать сильных кандидатов на местах. В Кремле считают, что этого достаточно для выпуска пара.
Но редукция выборов до проставления галочки за кандидата от власти в день голосования ведет к неприятным последствиям. Во-первых, из-за отсутствия конкуренции не появляется новых лиц в партии власти. Вернее, какие-то новые фигуры есть, но это функционеры или бывшие чиновники без опыта политической борьбы и общения с людьми.
Вторая неприятность – деградация системных партий как возможных участников диалога власти с обществом в случае серьезного кризиса. Партии, фактически ставшие частью вертикали, никто не будет принимать всерьез как посредника или союзника – они просто элемент власти.
Наконец, уничтожается культура собственно выборов как процесса. Все внимание сосредоточено только на дне голосования – избиратель должен просто прийти к урне. А там он уже неизбежно поддержит власть, потому что голосовать больше не за кого. Отсюда публичное внимание к честности подсчета, праздники и лотереи на участках, скандальные ролики по повышению явки. К выборам как выборам это никакого отношения не имеет. Процедура постепенно превращалась в ритуал, ритуал в обряд, а память о сути быстро теряется.