Вполне определенное судейское мнение о качестве «московского дела» мы получили. Впрочем, «мы» – это не совсем мы, это не общество. Сигнал послан не нам.
Опасные земноводные
Судья Светлана Ухналева, которая рассматривала дело по обвинению в экстремизме студента Егора Жукова, приговорила к уничтожению лягушек. Это очень любопытно и действительно заслуживает отдельного анализа. Егор Жуков был признан виновным в публичных призывах к экстремистской деятельности в интернете: по мнению суда, в этих обращениях отчетливо прослеживается мотив политической ненависти и вражды к действующей власти «как источнику бед населения» (то есть суд фактически постановил считать представителей власти отдельной социальной группой). При этом, так сказать, орудия преступления – фотоаппарат и компьютер – Жукову вернули. Но желтый либертарианский флаг (гадсденовский флаг со змеей) и керамическую фигурку трех лягушек (символизирующую лягушачью семью: маму, папу, ребенка) суд постановил уничтожить.
Если флаг со змеей при большом желании еще как-то можно понять в смысле опасности (ок, там гремучая змея, хотя и со слоганом «не наступай на меня»), то маленькая фигурка трех зеленых лягушек, которая стояла у видеоблогера Жукова на столе во время записи его выступлений, в качестве экстремистского материала не может восприниматься категорически.
Почему судья Светлана Ухналева приняла такое странное решение? Дала Жукову три года условно и постановила уничтожить лягушек?
Судья Ухналева очень опытная, она заместитель председателя Кунцевского суда. И если рассматривать главу Мосгорсуда Ольгу Егорову как командира дивизии, например, то судья Ухналева служит где-то в управлении полка в звании не ниже полковника. Ей не нужно выслуживаться и делать карьеру, она ее сделала. Она не будет держать фигу в кармане и огорчать начальство (потому что по факту у российских судей начальство есть). Уже почти десять лет ее имя фигурирует в «списке Магнитского» наряду, кстати, с другим судьей, отличившимся в «московском деле», Алексеем Криворучко.
Он приговорил к трем с половиной годам колонии общего режима еще одного фигуранта «московского дела» – актера Павла Устинова. Решение Криворучко впоследствии было отменено – без дисциплинарных последствий для судьи. Однако еще три человека были арестованы в ноябре за угрозы и оскорбления судьи Криворучко, и, судя по всему, им светят более чем реальные сроки.
Но вернемся к судье Ухналевой и пресловутым лягушкам. Она не могла ни ошибиться (не в правовом, а в административном смысле), ни съерничать. Тем не менее сигнал послан. Кому?
Тому, кто притащил ей в дело лягушек. А сделали это следствие и прокуратура. Именно они на судебном заседании упорно возвращались к сакральному характеру фигурки лягушачьей семьи, собственно, исчерпав другие аргументы. С аргументами и доказательствами вообще было негусто, и это касается, конечно, не только дела Егора Жукова. Но с Жуковым получилось интереснее всего не только потому, что он харизматичен, умеет себя подать и его фигура была наиболее кастомизирована в нашу информационную эпоху – в конце концов, он и сам для этого многое сделал.
Дело Жукова интересно тем, что он был выбран в качестве объекта репрессий, но ему в итоге так и не смогли ничего толком предъявить: сначала его обвиняли в участии в массовых беспорядках, потом только в том, что он вел видеоблог, в котором эксперт ФСБ (с инженерным образованием) усмотрел экстремизм. А потом на заседании прокурор долго возвращался именно к этим лягушкам, пытаясь выяснить их сакральное значение.
Очень похоже, что судья Ухналева – трудно подобрать слово: оттопталась? оттроллила? – выразила в приговоре скепсис по отношению к работе следствия и прокуратуры. Лягушки вам сдались? Получите, распишитесь. Уничтожайте. Почувствуйте себя правоохранителями.
Далеко не все судьи могут себе это позволить. Кто-то зависим от прокуратуры и следствия родственно (в этой среде это распространено), кто-то душевно-административно («одно дело делаем»). Да и процент выходцев из прокурорской или следственной профессии в судьи очень высок, это как бы одна когорта.
Но недовольство работой «смежников» все же проявляется, и особенно «смежники» подвели судей именно в «московском деле». Судьи очень недовольны качеством следствия и государственного обвинения, при этом именно их делают крайними. Собственно, это проявилось не только в «московском деле» – то же самое произошло на процессе по делу «Седьмой студии» и Кирилла Серебренникова. Вот эти самые лягушки – это форма протеста судьи Ухналевой. Так сказать, протест в рамках дозволенного. Оправдать – это все-таки слишком, на это нужна санкция. Ее не было.
Черная пятница
Все приговоры на минувшей неделе выносились в пятницу, от этого ее сразу назвали «черной». Выносить общественно значимые приговоры именно в пятницу в последние несколько лет стало судебной традицией: понятно, что приговор, вынесенный в пятницу вечером, по объективным причинам не попадет в газеты и телесюжеты, а к понедельнику это перестанет быть новостью.
В пятницу 6 декабря 2019 года по «московскому делу» было вынесено семь приговоров. Все семь – обвинительные. Три из них – с реальными тюремными сроками.
Никита Чирцов, интернет-предприниматель, 22 года, получил год колонии за то, что толкнул в грудь полицейского (сам полицейский признавал, что «как таковой физической боли» при этом не почувствовал, а «просто попятился назад»). К Никите ездила на суд бабушка из Пермского края, а когда не ездила – выходила на улицу с одиночными пикетами в поддержку фигурантов «московского дела». Трогательная бабушка, симпатичный Никита Чирцов, готовая, казалось бы, медийная история – однако проблема в том, что тут все такие. И не только по этому делу.
Приговор Никите Чирцову выносила судья Елена Булгакова, она относительно новый в московской судебной колоде человек – в отличие от судьи Ухналевой. Судья Булгакова была переведена в Москву в 2015 году, а до этого 14 лет работала судьей Багаевского районного суда Ростовской области. Судя по всему, ее заметили. В Москве ей начали давать маленькие, но очень ответственные поручения с 2018 года: так, она оштрафовала на 10 тысяч рублей активиста Николая Рекубратского, которого задержали за пикет в поддержку Олега Сенцова.
Уже летом 2019 года ей распределили «административку» по летним московским процессам, и 26 августа она оштрафовала на 20 тысяч рублей обвиняемого по «московскому делу» Данилу Беглеца, признав его виновным в том, что на акции 27 июля он перекрывал дорогу. Два года заключения он получил по обвинению в насилии в отношении представителя власти, по другой статье, ныне отбывает наказание в Костромской области вместе с другим осужденным по этому делу Владиславом Синицей.
Что еще известно о московском периоде трудовой биографии судьи Булгаковой? Например, она заочно арестовала по делу о якобы имевшемся факте вымогательства журналиста информационного агентства «Росбалт» Александра Шварева, который писал о связи Алишера Усманова с ОПГ.
Судя по всему, судья Булгакова – восходящая звезда туманного неба московского правоприменения. Что важно: Никита Чирцов вину не признал, что означает – дело не закончено. Впереди апелляция, кассации и, конечно, обращение в Европейский суд по правам человека. Об этом стоит говорить каждый раз: если обвиняемый признает вину, дальнейший путь обжалования для него закрыт. И это стало сюрпризом для многих обвиняемых по «московскому делу» – например, Данила Беглец, получивший два года колонии общего режима, как оказалось, просто не знал этого, его уговорили признать вину адвокаты, не сообщив эту подробность.
В минувшую пятницу еще один фигурант «московского дела», Павел Новиков, признавший свою вину, внезапно получил «только» штраф 120 тысяч рублей. Павел Новиков был под стражей чуть больше месяца, он обвинялся в том, что ударил полицейского бутылкой с водой по плечу и по шлему. Данила Беглец, тоже признавший вину, обвинялся в том, что потянул правоохранителя за форму. Внезапно «мягкий» приговор Павлу Новикову, не связанный с лишением свободы, можно объяснить только резонансом по делу Беглеца.
Обвиняемый Владимир Емельянов (схватил нацгвардейца за бронежилет, причем потерпевший просил не наказывать Емельянова) с середины октября содержался в СИЗО и, похоже, стал чемпионом по нарушениям при задержании. За него пытался внести залог главный редактор «Медиазоны» Сергей Смирнов (не удалось), но благодаря его усилиям стало широко известно, что Емельянов сирота, на попечении которого находятся бабушка (72 года) и прабабушка (92 года). До последнего времени эти обстоятельства нашу судебную систему не волновали, но в пятницу Емельянов получил условный срок.
Следственный комитет прекратил уголовное преследование еще одного фигуранта «московского дела» – Сергея Фомина, он добровольно явился в СК, узнав, что объявлен в розыск, а его родственников пытались лишить родительских прав за то, что пришли на митинг с ребенком.
В тот же день, 6 декабря, были осуждены еще три парня: Егор Лесных получает три года колонии общего режима, а Максим Мартинцов – два с половиной года. Александр Мыльников – два года условно. Егор Лесных – политический активист, малоизвестный широкой публике, зато герой фильма о политических активистах-благотворителях режиссера Андрея Лошака. Сам Лошак так отреагировал на этот приговор: «Егор и его друзья придерживались антифашистских и анархистских взглядов, думаю, это послужило отягчающим обстоятельством при вынесении приговора». Очень похоже, что серьезный приговор Егору Лесных (3 года) примерно равен приговору Константину Котову (4 года) – за активность «по совокупности».
Про Максима Мартинцова мало что известно – кроме того, что он обвинялся в том, что ударил ногой полицейского. Вину не признал, получил два с половиной года колонии общего режима. Александру Мыльникову, отцу троих детей, которые полностью находятся на его содержании, вменялось то же самое, но он получил два года условно.
С начала показательных процессов по «московскому делу» суд признал виновными уже 14 человек, еще восемь находятся под следствием.
Управление последствиями
Валерий Фадеев, глава СПЧ при президенте, в интервью каналу «Расстрига» заявил, что доволен приговором Егору Жукову и считает его справедливым. Но интересно дальнейшее его заявление: «Я бы не стал говорить ни о каком повороте системы правосудия. Надо конкретно каждым случаем заниматься. Мы в СПЧ разбирались с этими делами, связанными с несанкционированными шествиями в Москве в июле, и наша позиция была такова, что обязательно должна быть соразмерность наказания содеянному. Ведь дело Егора Жукова не единственное. Там, например, есть Раджабов, который сейчас находится под арестом. Он бросил в сторону полицейских пустой бумажный стаканчик, ни в кого этот стаканчик не попал. Мало того, что Раджабов под арестом, так ему грозит реальное тюремное заключение. Я считаю, что это неправильно. Здесь именно нужна соразмерность содеянному, и в случае Жукова полагаю, что суд эту соразмерность выдержал».
Ни о какой «соразмерности», конечно, речи идти не может – взять хотя бы приговоры Павла Новикова и Данилы Беглеца – за схожие действия штраф и реальный срок. Но то, что суд куда-то поворачивается, очевидно.
Изменилась логика репрессий. Если еще три месяца назад всем давали сроки, оглядываясь на настроения начальства и пример «болотного дела» – и ни наличие малолетних детей, ни престарелые родственники, ни уж тем более отсутствие состава и события преступления не могли на это повлиять, то сейчас перемены очевидны. Максим Трудолюбов толкует их так: «Это решения, не связанные с деяниями, не “наказания”. Это управление публичными последствиями репрессий».
Очень любопытно свидетельство, полученное газетой «Коммерсантъ»: «…по словам одного из собеседников, близкого к Кремлю, чиновники пристально отслеживали отношение к “московскому делу” среди населения. Во внимание не могли не быть приняты массовые резонансные акции в защиту ряда задержанных, в том числе актера Павла Устинова, приговоренного к трем годам лишения свободы. Играет свою роль и цеховая солидарность. За Устинова вступились актеры, а за Жукова – студенты и представители вузов.
Близкий к президиуму Совета по правам человека при президенте РФ источник в разговоре с “Ъ” упомянул “закрытые соцопросы”, которые проводились, предположительно, по заказу АП. “Они показали, что общественное мнение склоняется не в сторону позиции власти”, – сказал он. Собеседник “Ъ”, знакомый с результатами этих закрытых исследований ВЦИОМа, подтвердил, что они проводятся регулярно. Он ответил, что люди “не особо высказывали поддержу Егору Жукову, но и злобства, и жажды крови в его отношении никто не выражал”».
Про эти «закрытые соцопросы по заказу администрации президента» прямо говорят или намекают еще многие источники. Слухи только подтверждают общее ощущение: несмотря на весь скепсис, общественное мнение играет роль при принятии решений о степени репрессий в каждом конкретном случае. Общественная поддержка, резонанс, участие медийных лиц и цеховая солидарность, особенно важно в этом случае отметить выраженное мнение представителей РПЦ – это случилось впервые за новейшую историю. Все это имеет значение и измеряется годами лишения свободы, которые тот или иной фигурант «московского дела» не получил благодаря общественной поддержке. Или получил в ее отсутствие.
Судьи так или иначе не хотят связываться с «громкими делами» и при малейшей возможности сваливают дело в прокуратуру (как это было с первым процессом над «Седьмой студией» или как это изящно сделала судья Ухналева с лягушками). Или не изящно – как это сделал судья Криворучко, добавив подсудимых на скамью.
Это важный политический лейтмотив конца года. Ну и повторю известную в узких кругах аксиому: признание вины облегчает жизнь суда и следствия, а подсудимому добавляет срок. Невиновный должен защищаться. Признание вины закрывает любые правовые перспективы. А еще полезно говорить правду. Потому что если обвиняемый по политическому делу говорит на суде, что он просто гулял и вышел покурить, он – в случае обвинительного приговора – становится неправосудно осужденным. Если, конечно, это правда. А если он вел блог, вышел на митинг, на одиночный пикет, и судят за это – то он политический. Разница есть. Ее надо знать.
Судьи знают. Поэтому как бы ни относиться к Егору Жукову – он политический. А признавшие вину или сказавшие, что вышли погулять, – нет. Отсюда и разница в резонансе. А резонанс нынче даже АП признает.