Конфронтация России и США за последние годы достигла такой остроты, что, кажется, для других стран стало почти невозможно сохранять хорошие отношения одновременно и с Москвой, и с Вашингтоном. Однако такие страны есть, и одна из самых заметных из них – Южная Корея.
Российско-южнокорейской дружбе примерно столько же лет, сколько дипотношениям между двумя странами, установленным в 1990 году. За три десятилетия она благополучно пережила все политические изменения и в Сеуле, и в Москве. Еще более удивительно, что этому прагматичному партнерству не особо мешает тесный военный союз Сеула с Вашингтоном.
Несомненно, для Южной Кореи союз с США – главная константа ее внешней политики. И тем не менее власти Республики Корея умело выполняют свои союзнические обязательства, не портя при этом связей с Москвой и занимая существенно более мягкую позицию в отношении России, чем многие другие американские союзники.
Тому есть немало примеров. После нападения Грузии на Южную Осетию в августе 2008 года Сеул стал одной из немногих столиц, где поддержали Москву и осудили агрессию Тбилиси. С января 2014 года между Россией и Южной Кореей действует соглашение о безвизовых турпоездках (сейчас временно приостановленное из-за коронавируса) – единственное для стран – союзников США и не отмененное из-за украинского кризиса.
В ходе крымских и донбасских событий Сеул тоже занял сравнительно мягкую позицию. Южная Корея не признает Крым российским, а корейский бизнес старательно выполняет введенные США и их союзниками санкции, но вводить собственные Сеул не стал.
Взаимный прагматизм
У такой ситуации есть несколько причин. Первая – это отсутствие потенциальных точек для серьезного конфликта России и Южной Кореи. Сфера интересов Кремля – постсоветское пространство, где Россия хочет быть важнейшим игроком. Для России важны двусторонние отношения с Европой, США, Китаем и странами Восточной Азии, однако азиатское направление российской внешней политики (кроме отношений с КНР) куда менее значимо, чем западное. Сеул же заботит прежде всего Восточная Азия, а вот постсоветское пространство является периферийным направлением. Зон для серьезного столкновения интересов, как видно, тут немного.
Второй причиной можно считать взаимное отсутствие идеологических и исторических раздражителей. Для Кремля это в первую очередь «неправильная» интерпретация памяти о Второй мировой войне, что является, например, проблемой в отношениях с Японией, усложняющей территориальный спор вокруг Курил.
Для Сеула идеологический компонент присутствует только в отношениях с Японией – от Токио Южная Корея требует извинений за колониальное правление 1910–1945 годов (а получив оные, как правило, вскоре называет их недостаточно искренними и требует новых). К Москве серьезных исторических и идеологических претензий у Сеула нет – роль СССР в Корейской войне не будоражит южнокорейское общество.
Третьей причиной можно назвать позитивный образ обеих стран друг у друга. Для россиян Южная Корея – это страна высоких технологий, трудолюбивых людей и популярной музыки, а для корейцев Россия – страна классической литературы, красивых девушек и родина надежного мессенджера Telegram.
Это не означает, что отношения двух стран совсем безоблачны и в них нет проблем. Северокорейская ядерная программа является и сближающим, и разделяющим Москву и Сеул фактором. Точно так же тема корейских инвестиций в Россию и сближает две страны, и постоянно порождает фрустрацию из-за несбывающихся завышенных ожиданий обеих сторон. Но главное неизменно: запроса на конфронтацию нет ни со стороны российского, ни со стороны корейского общества.
Для чего Москве Сеул
Россия интересуется сотрудничеством с Южной Кореей прежде всего по двум направлениям: торговому и туристическому. С точки зрения туризма эта страна выгодно отличается от соседей безвизовым режимом для граждан России, что делает ее привлекательной для туристов российского Дальнего Востока.
Торговля с Южной Кореей ведется почти исключительно по морю, и с этим связан один из самых старых, но до сих пор неосуществленных проектов в российско-южнокорейских отношениях – строительство транскорейской железной дороги. По замыслу Москвы, эта дорога должна проходить через небольшой участок российско-северокорейской границы, далее идти по территории КНДР и заканчиваться в Южной Корее.
Также были идеи проложить параллельно с железной дорогой еще и газопровод – для экспорта российского газа на Юг. За счет этого можно было бы существенно увеличить объемы торговли России с Южной Кореей, а получающий плату за транзит Пхеньян тоже не остался бы внакладе.
Казалось бы, такой план действительно должен устроить всех. Тем не менее с тех пор, как он был впервые предложен всем заинтересованным сторонам, прошло уже несколько десятилетий, но дело так и не сдвинулось с мертвой точки. И вряд ли сдвинется – по крайней мере, не раньше, чем в Северной Корее сменится режим.
Проект упирается сразу в две проблемы. Первая – это пакет жестких санкций против КНДР, который можно снять только с согласия США. А такого согласия нет и в ближайшие годы не предвидится. Вторая проблема – крайне ненадежная репутация Пхеньяна как делового партнера. Северокорейское руководство уже много десятилетий систематически обманывает инвесторов – когда очередной проект начинает приносить доход, у них отнимают собственность. Нет никаких гарантий, что дорогу и газопровод не постигнет та же судьба.
Поэтому сухопутная российская торговля с Южной Кореей в обозримом будущем невозможна. Хотя, несмотря на это, торговый оборот с Южной Кореей у России и в докоронавирусные времена был в сотни раз выше, чем с Северной, с которой общая сухопутная граница все же есть. А сейчас, судя по имеющимся данным, эта разница стала уже тысячекратной.
Россия занимает 12-е место во внешнеторговом обороте Южной Кореи. Для России роль Южной Кореи несколько выше: страна занимает шестое место по импорту и восьмое в экспорте. Две главные статьи российского экспорта в Корею – топливо и рыба, импорта – автомобили и оборудование для ядерных реакторов.
Для чего Сеулу Москва
Помимо туристического и торгового аспекта, у Сеула к Москве есть дипломатический интерес. Южная Корея надеется, что Москва сможет надавить на Пхеньян, чтобы Северная Корея встала на путь ядерного разоружения.
Объективно говоря, влияние на Пхеньян у Кремля крайне ограниченно. Внешняя торговля КНДР, а вместе с ней и рычаги экономического давления на Северную Корею практически полностью монополизирована Пекином. Судя по действиям российского МИДа, Кремль де-факто согласен, что КНДР входит в сферу влияния Китая, поэтому политика Москвы на северокорейском направлении почти исключительно сводится к поддержке Пекина (так же, как, например, Лондон и Париж поддерживают Вашингтон).
Разумеется, для Москвы участие в решении северокорейского кризиса играет важную роль, поскольку, с одной стороны, в теории может помочь снизить конфликтный потенциал у российских границ и затормозить наращивание американской военной инфраструктуры в регионе. С другой стороны, эта вовлеченность позволяет повысить престиж страны и является одним из немногих элементов позитивной повестки в отношениях с США, что было продемонстрировано, например, на женевском саммите Владимира Путина и Джозефа Байдена.
Кремль старается выжать из своей вовлеченности в переговоры по КНДР максимум, прекрасно осознавая, что действенных инструментов влияния, кроме географического соседства и незначительной торговли с Северной Кореей, а также права вето в Совбезе ООН, у России нет.
Почему же Сеул продолжает верить, что Россия может оказать какое-то воздействие на КНДР? Причин тут несколько. Первая – это колоссальная инерция мышления, ведь когда-то Северная Корея действительно была сателлитом Москвы.
Второй причиной можно считать успехи российской дипломатии, активно работающей над созданием России образа влиятельной страны, которая при необходимости может надавить на Пхеньян. Особого успеха в этой области Москве удалось добиться в середине 2000-х. Речь идет о шестисторонних переговорах по ядерной программе КНДР, проходивших с 2003 по 2007 год.
В них участвовали США, Китай, Россия, обе Кореи и Япония. Переговоры предсказуемо закончились ничем. Тем не менее, если задуматься, какая страна в долгосрочной перспективе от них больше всего выиграла, то ответ будет довольно парадоксальным – Россия.
Дело в том, что шестисторонний формат задал своего рода шаблон переговоров по северокорейской проблеме, который в Южной Корее приняла и политическая элита, и академическая среда, и широкая публика. С тех пор практически все конференции и мероприятия на тему КНДР включают в себя разговоры о позиции Пекина, Вашингтона, Токио и Москвы. Ограниченное влияние России на северокорейский вопрос признал на саммите в Женеве и президент Байден – в конце концов, без согласия России никакие международные санкции нельзя провести через СБ ООН.
Таким образом, у Москвы и Сеула есть немало причин дружить и особо нет причин ссориться. Но, с другой стороны, Южная Корея – союзник США, а у Вашингтона сейчас отношения с Москвой не из лучших. Как это влияет на взаимоотношения между двумя странами?
Что Америка?
Коротким ответом на этот вопрос будет «скорее всего, никак». Причин тут несколько. Прежде всего дело в том, что ни Москва для Сеула, ни Сеул для Москвы даже близко не являются главным направлением дипломатической активности. У посольства США в Южной Корее хватает других забот, включая налаживание испортившихся отношений между ближайшими союзниками США в регионе, Токио и Сеулом, а также отслеживание действий Китая – главного стратегического соперника Америки и в глобальном, и в региональном измерении.
Конечно, отношения Москвы с Сеулом нельзя назвать безоблачными. Кремль иногда идет на символическую критику Южной Кореи за несамостоятельность в отношениях с США, но на общем дружественном тоне отношений это не сказывается. Например, такое происходило с размещением в Южной Корее американских противоракетных систем THAAD.
Для Москвы THAAD – куда меньшая проблема, чем, например, для Пекина – российские стратегические силы на Дальнем Востоке размещены преимущественно на базирующихся на Камчатке подлодках, вне зоны действия американских комплексов и радаров. Именно поэтому Кремль использовал тему THAAD для вербального противодействия развертыванию ПРО США, а также для укрепления партнерства с Китаем, но отчитывал Сеул куда меньше, чем, например, Токио за планы разместить комплексы Aegis Ashore.
Иногда выходит так, что меры, которые воспринимаются Кремлем как затрагивающие его интересы, в действительности изначально задумывались без мыслей о Москве. Например, вопрос о размещении в Южной Корее и Японии американских ракет средней и меньшей дальности (РСМД), поднятый в 2019 году и вызвавший беспокойство Кремля. Обороняться Сеул и Токио, в случае чего, собираются не от России, а от Китая и Северной Кореи. Но сейчас вопрос был снят с повестки – к эскалации с Пхеньяном и особенно Пекином в Южной Корее (да и Японии) никто не стремится.
Далее, как правило, противостояние Москвы с кем-то из союзников США начинается не столько потому, что на союзника давит Вашингтон, сколько из-за кризиса именно в двусторонних отношениях – типа покушения на Скрипаля в Британии или сноса памятника маршалу Коневу в Чехии. Такого кризиса в отношениях с Сеулом нет и не предвидится.
Ждать ли перемен?
В принципе, перехода российско-южнокорейских отношений на качественно иной уровень ждать не приходится. Все потенциальные инициативы, обсуждаемые в Сеуле, типа подписания соглашения о свободной торговле или удлинения срока безвизового пребывания туристов, находятся все в той же парадигме дружественного партнерства.
Могут ли отношения между Москвой и Сеулом ухудшиться? Это тоже маловероятно. Южная Корея вообще проводит очень спокойную внешнюю политику, поэтому трудно представить, что Сеул вдруг пойдет на какие-то резкие, раздражающие Москву шаги. Обратная ситуация, то есть антикорейские шаги России, тоже маловероятна.
Наконец, единственный сценарий ухудшения российско-южнокорейских отношений, вероятность которого хоть сколько-то отличается от нуля, – эскалация противостояния Москвы и Вашингтона до такого состояния, при котором борьба с Кремлем станет внешнеполитическим приоритетом номер один для Белого дома. В этом случае Сеул действительно будет вынужден солидаризироваться с Вашингтоном, а о российско-южнокорейской дружбе можно будет забыть.
Однако наиболее вероятным прогнозом является консервативный – продолжение пусть и не слишком активных, но все же вполне партнерских и прагматичных отношений между Россией и Южной Кореей и в будущие годы. Такие отношения вполне соответствуют интересам как элит, так и граждан обеих стран.
Статья опубликована в рамках проекта «Диалог Россия – США: смена поколений». Взгляды, изложенные в статье, отражают личное мнение автора
