Источник: День
День, 24 ноября 2011Недавно на конференции в Хельсинки группа российских интеллектуалов, а также представители либеральной общественности призвали Запад отвергнуть «близорукую тактику циничных сделок с Кремлем»: «объятия и поцелуи» в обмен на выгодные контракты и отсутствие лишних скандалов. Не поставлена ли слишком большая планка перед Западом? Будет ли этот призыв услышан и переведен в русло практической политики ЕС и в отношениях с Москвой Брюссель будет действительно руководствоваться ценностями, как это он демонстрирует в отношениях с Украиной? Об этом — в интервью ведущего научного сотрудника Московского Центра Карнеги Лилии Шевцовой, которая принимала участие в этой конференции.
— Вместе с российскими правозащитниками и представителями либеральной общественности я участвовала в конференции «Хельсинки-2. За демократию и верховенство права в России». С западной стороны в конференции приняли участие члены Союза либеральных демократов в европейском парламенте, представители исполнительной власти целого ряда европейских стран и западные эксперты. В одобренном на конференции меморандуме участники конференции призвали ЕС не признавать будущие российские выборы в качестве легитимных, не ратифицировать полномочия новой делегации российских парламентариев в европейском парламенте, отказаться от тесного партнерства с Кремлем и увязать будущее соглашение ЕС с Россией с тем, как российская власть следует обязательствам, которые Россия приняла, вступив в Совет Европы.
Конечно, эти призывы выглядят как проявление идеализма. Кто поверит в то, что, скажем, правительства Германии и Франции, которые наиболее активно осуществляют в отношении Кремля свою версию Realpolitik, вдруг станут стучать по столу указкой и призывать Путина уважать права человека в России! Меркель и Саркози и их преемники вряд ли готовы к тому, чтобы вызвать раздражение Кремля. Тем более в ситуации европейского кризиса им не нужно обострение отношений с кремлевскими «пацанами». Но в Европе помимо исполнительной власти существует активная политическая жизнь и мощное общественное мнение. Все более жесткая критика авторитарного режима в России со стороны европейских либеральных демократов и «зеленых» говорит о том, что европейское общественное мнение все больше беспокоит ситуация в России.
Важно и то, что все ощутимее в западном обществе критика «прагматического реализма» нынешних правящих команд, которые завели Европу в тупик. В этом новом контексте давление на Россию может стать одним из элементов нового пробуждения Европы.
Напомню: западный мир выходил из своего кризиса в 70-е годы именно через активизацию ценностного измерения политики, отражением чего и стали тогдашние Хельсинкские соглашения и их «третья корзина».
Конечно, нельзя ожидать, что ЕС немедленно примет в качестве ориентира требования «Хельсинки-2».
Европейская бюрократия разворачивается медленно, и она настроена отнюдь не идеалистически. Но игнорировать новый общественный вектор и продолжать политику объятий с Путиным европейским лидерам и чиновникам будет все труднее. Это становится не просто неприличным. Это разрушает репутацию и может привести к электоральному ущербу.
Так что период объятий Европы с Кремлем подходит к концу. Кстати, любопытно, что одним из самых жестких критиков нарушения демократии в России на конференции был Маркус Ленинг, комиссар по гражданским правам и гуманитарной помощи в германском правительстве. Вряд ли он занял такую позицию без одобрения своего правительства.
— Недавно официально с участием Меркель, Фийона и Медведева был открыт «Северный поток». Как известно, ранее «сделка через голову Варшавы» вызвала страх и возмущение — Радослав Сикорский сравнивал его с пактом Риббентропа — Молотова, а бывший президент Александр Квасьневский назвал «миной, заложенной под фундамент европейской солидарности». По вашему мнению, как это событие, которое некоторые сравнивают с парадом советских и немецких войск в Бресте в 1939 году, может повлиять на будущую судьбу Европы и почему европейские политики не извлекают уроков из того, что всякое сближение Германии и России приводило к войне?
— Сегодня сближение России и Германии уже не станет толчком к драматическим событиям, которые могут напомнить драму прошлого века. И прежде всего потому, что Германия прочно встроена в бетон Европейского Союза и НАТО. И самое важное — Германия прошла через очищение от своего тоталитаризма.
Но раздражение «шредеризацией» германской политики в отношении России — понятно. Речь идет о сделке Берлина с Кремлем: взаимовыгодный бизнес в обмен на отказ от ценностного подхода. Бывший канцлер Шредер в свое время стал архитектором этой сделки с немецкой стороны. Канцлер Меркель продолжила политику шредеровской сделки. По существу, ведущая держава Европы стал фактором, который легитимизирует российское единовластие и создает среду для продления его жизни. Чего уж тут можно ожидать от менее влиятельных членов Объединенной Европы?! Иногда мне кажется, что основой «шредеризации» германской политики в отношении России является не только бизнес-интересы, но и все еще сохраняющаяся в ощущении многих немцев вина за нападение на СССР в 1941 г., которая не позволяет им более критично смотреть на поведение Кремля.
«Энергетический диалог» Германии с Россией является важнейшим элементом их сделки. Но давайте обратим внимание и на другое: Берлин ищет пути избавить себя от энергетической зависимости от России.
Что же касается отношения Польши к России, то сегодня мы видим стремление Варшавы избежать прежних жестких акцентов. Это тоже своего рода проявление «реализма», на этот раз в польской политике. В какой степени нынешняя «весна» в отношениях Москвы и Варшавы окажется длительной, зависит и от событий в самой России, и от того, как будет формироваться европейский внешнеполитический вектор.
— Президент Дмитрий Медведев на встрече с военными во Владикавказе впервые назвал одним из последствий войны с Грузией в 2008 году то, что ни Грузия, ни другие страны, против вступления которых в НАТО выступала Россия, так и не были приняты в Альянс. И на днях появилась информации со ссылкой на источники в российских военных кругах, что в случае срыва переговоров с США по проблеме ПРО Россия может развернуть комплексы «Искандер» в Республике Беларусь и в Краснодарском крае. Как вы это прокомментируете?
— То, что говорит действующий президент Медведев, мы в России уже воспринимаем с большой долей юмора. Обычно то, что он говорит, имеет мало отношения к реальности. Но порой его словоизвержения все же открывают дверь в «кремлевскую кухню»... И то, что мы там имеем возможность наблюдать, может вызвать шок у неподготовленного наблюдателя.
То, что заявил Медведев по поводу российской войны с Грузией, фактически перечеркивает всю длительную и многословную российскую пропаганду, которая должна была обосновать поведение России в 2008 г. и аннексию грузинских территорий. Медведев фактически признал: «Мы рассматривали войну с Грузией как отпор НАТО и США!» А все эти угрозы развернуть «Искандеры» как ответ американцам подтверждает один факт: Кремль рассматривает Запад, и в первую очередь США, в качестве противника и врага. Запад продолжает быть для российской правящей команды враждебной цивилизацией. Собственно, мало что изменилось со времен холодной войны, если говорить о цивилизационном измерении. И эти случайные откровения Медведева только подтверждают, насколько хрупкой является «перезагрузка», о которой так много говорят на Западе и которой гордятся в Вашингтоне.
— Поскольку вы были в Америке и общались со многими американскими представителями экспертных кругов и, наверное, политических тоже, хотелось услышать от вас, как в США воспринимают «перезагрузку» и почему в Сенатском комитете по иностранным делам задерживают назначение нового посла в России Макфола? Будут ли США в отношениях с Кремлем тоже настаивать на соблюдении российскими властями прав человека, свободы собраний или нет?
— Да, я только что приехала из Вашингтона, где мы с моим соавтором Эндрю Вудом, бывшим послом Великобритании в Москве, представляли нашу книгу «Change or Decay». У меня создалось впечатление, что в американских политических кругах есть понимание, что «перезагрузка» выдохлась, решив определенные тактические задачи. Администрация пытается найти содержание для «перезагрузки-2», но без особого успеха.
Мантра об «общих интересах» Америки и России уже не может никого обмануть: таких интересов очень мало и то, что мы считали «общим интересом», оказывается лишь формой отказа говорить о том, что нас разъединяет. Смотрите: у Москвы и Вашингтона различие подходов и по ПРО, и по вопросам европейской безопасности, и по Ливии, и по Сирии, и по отношению к международному терроризму, и по политике в отношении новых независимых государств...
Словом, сегодня американская администрация занимается созданием видимости успеха «перезагрузки», ибо других успехов на внешнеполитическом фронте у нее фактически нет. В свою очередь, республиканцы пытаются использовать отношения с Россией и слабость «перезагрузки» в своих политических целях.
Правда, есть и определенный момент, который может оказаться решающим для политики Запада в отношении России. Речь идет о «списке Магнитского». Если сенаторам удастся принять закон, который содержит в себе санкции в отношении людей, причастных к гибели Магнитского, это станет не только прецедентом в США, но и важным основанием для более жесткого курса Запада в отношении Кремля и российской элиты.
А что касается задержки с прохождением кандидатуры Майкла Макфола на должность нового посла США в России, то пока эта задержка связана с внутренней борьбой и попытками ряда конгрессменов обменять одобрение кандидатуры Макфола на получение определенных дивидендов для своих штатов. Словом, пока угрозы реальной блокировки кандидатуры Макфола нет... Он заложник внутриполитических процессов в Вашингтоне... А они порой бывают непредсказуемыми...
Но в целом Россия в ходе американской избирательной кампании не является важным фактором. Хотя демократы будут вынуждены несколько усилить ценностную оценку российской реальности. Пока это все же вынужденный избирательный ход... Я не вижу, чтобы Обама двинулся в направлении более активного использования ценностного измерения в своей внешней политике. Но в данном случае очень хотелось бы ошибиться.