Источник: Статья / интервью
На прошлой неделе потери войск США в Афганистане превысили 2000 человек. Но этот трагический факт привлек гораздо меньшее внимания, чем подобные события ранее, на фоне кампании по выборам президента, которая сейчас в полном разгаре.
В своем недавнем интервью ведущий научный сотрудник Фонда Карнеги Сара Чейс, прожившая большую часть последнего десятилетия в Афганистане и служившая в качестве советника при военном руководстве США в этой стране, прокомментировала эту и другие проблемы, связанные с поддержанием безопасности.
Количество жертв американских военнослужащих в Афганистане уже превысило 2000 человек. Почему столь неприятный и трагический факт привлек так мало внимания в США?
Интересно заметить, насколько субъективной может быть реакция на подобные цифры. Каждая смерть – это прерванная жизнь, незаконченная история, разрушительное потрясение для друзей, родных и близких. Кроме того, смерть в конце войны всегда особенно болезненна.
Действительно, создается впечатление, что факт гибели теперь уже более 2000 американцев в Афганистане не привлек большого внимания общественности. Как будто американское общество пришло к определенному решению относительно Афганистана – «мы это закончили». И просто перевернуло страницу.
Проблема такого отношения заключается в том, что мужчины и женщины продолжают умирать, а американская политика вольно или невольно продолжает стимулировать центробежные тенденции, толкающие страну в направлении гражданского конфликта, который может иметь огромные последствия для будущей региональной и международной безопасности.
Выбор в пользу игнорирования проблемы редко является хорошим способом ее решить.
Почему количество нападений на американские войска афганскими военными увеличилось в последнее время?
Я наблюдала растущее среди афганцев разочарование, по крайней мере, с 2005-го года. Они видят государственных чиновников, делающих огромные деньги на откатах с контрактов, в то время как в только что забетонированной дороге открывается огромная дыра. Они видят судей, продающих судебные решения, и офицеров полиции, бросающих людей в затхлые тюремные камеры в подвалах полицейских участков с требованиями выкупов. Зная, что Соединенные Штаты оказывают существенную помощь Пакистану, афганские (и американские) солдаты наблюдают, как боевики, с которыми они воюют, приходят и атакуют с другой стороны пакистанской границы. Солдатам кажется, что США натравливают обе стороны друг на друга – а они оказались в середине этого конфликта.
Тем временем международные войска прокладывают дороги через их виноградники, проламывают вездеходами стены их домов, случайно убивают их соседей или оскверняют их религиозные святыни. И все это – во имя поддержки правительства, грабящего их и издевающегося над ними. На фоне всего этого, для разгневанного мужчины, только недавно вышедшего из юношеского возраста, доводы Талибана и идеи о насилии становятся все более привлекательными.
Офицеры армии и полиции являются молодыми афганскими мужчинами. Многие из них знакомы с талибским мышлением по определению. Я сомневаюсь, что могу назвать хотя бы одного жителя Кандагара, который бы не был лично знаком с талибскими боевиками, или случайно не оказывался рядом с сочувствующими Талибану, споря о достоинствах джихада за послеобеденной чашкой чая. Это просто демография. И хотя эти границы являются менее пористыми для молодых людей в афганской военной форме, тем не менее, они также являются частью этой пограничной группы.
Более того, лидеры Талибана открыто заявляли о своих намерениях внедриться в ряды Афганских сил национальной безопасности. Так как количество нападений, совершаемых афганскими военными, явно стало расти меньше чем через год после объявления такой тактики, было бы странным не приписать, по крайней мере частично, эту новую динамику эффективному исполнению приказов талибского руководства.
Что препятствует наращиванию мощи афганских сил безопасности?
Как это не иронично, но самое сложное препятствие к наращиванию мощи афганских сил безопасности не имеет никакого отношения ни к военному потенциалу, ни к подготовке военных кадров, ни к вопросам логистики, ни к пособникам. Что побуждает людей браться за оружие и быть готовыми умереть за свою страну? Гордость. Патриотизм. Солдат должен видеть свое отражение в своем правительстве и в его принципах, чувствовать, что правительство достойно его самопожертвования. Но многие афганцы испытывают чувство стыда за свое правительство, со всей его дисфункциональностью и безудержной коррупцией, многие активно им возмущены. Вооруженные силы – это только рука правительства. Что может сделать рука, если она не присоединена к жизнеспособному телу?
Какую роль может играть местная афганская полиция? Существует ли альтернативный подход?
Аргумент в пользу создания афганской местной полиции (ALP) заключался в недоверии жителей деревень к центральному правительству и их надежде на то, что с ее помощью им удастся защитить их хозяйства и семьи. Но основными причинами были цифры. Так как качественно подготовить и обеспечить необходимым оборудованием сотрудников Афганских сил национальной безопасности в достаточных количествах и достаточно быстро было невозможно, то афганская местная полиция и ее предшественники рассматривались как один из эффективных способов быстрого увеличения антиталибских сил.
Проблема такого подхода заключается в том, что он усугубляет центробежные тенденции в стране, расколотой десятилетиями войны. Каждый раз, когда я посещаю Кандагар, я слышу рассказы о том, как отряд афганской местной полиции из одной деревни напал на жителей другой деревни, о перестрелке между членами местной полиции и их соседями из-за клочка земли, о том, как жители целого района бежали в город Кандагар, чтобы избежать принудительного вступления в отряд полиции.
Очевидно, что хорошо организованные и управляемые отряды местной полиции, созданные в соответствии с требованиями определенных условий, могли бы помочь осажденным жителям защитить себя от эпизодических нападений экстремистов. Но сама идея использовать подобную модель в крупных масштабах без дестабилизации целых областей, показывает незнание и непонимание афганских реалий.
Что США могут сделать, чтобы наиболее эффективно содействовать процессу урегулирования в Афганистане с привлечением региональных сил?
На этот вопрос потребуется более обширный ответ. Есть несколько подходов. В идеальном варианте официальным лицам США необходимо было бы обратить внимание на мнения людей, живущих в пограничных с Афганистаном регионах. И пожелания этих соседей должны рассматриваться с учетом афганского суверенитета.
Что касается Пакистана и Ирана, США следует попытаться избежать предоставления поддержки негативному участию. К примеру, сейчас стал общепризнанным тот факт, что военные Пакистана намеренно содействовали насильственному экстремизму в Афганистане ради достижения своих внутриполитических целей.
Напрашивается вопрос – чего именно стараются этим добиться лидеры Пакистана? Каким образом США могли бы помочь Пакистану ответить на легитимные проблемы ответственными способами? Как можно увеличить расплату за безответственные подходы? Какие рычаги воздействия существуют? Финансовые санкции? Выборочный отказ в открытии виз? Как оказалось, арсенал доступных способов достаточно велик.
США трудно получить правильное представление о взглядах Ирана, так как контакты с иранским режимом отсутствуют. Тем не менее, поражает плотность деятельности Ирана на культурном фронте по всей территории Афганистана.
Центральная Азия обычно оказывается за пределами внимания, но так не должно быть. С точки зрения северных соседей Афганистана возможность «взрыва» в этой стране представляет собой серьезную проблему национальной безопасности. Такая страна как Таджикистан встанет перед лицом огромной волны беженцев. К тому же, учитывая близкие связи между лидерами северных районов Афганистана и близлежащими государствами, гражданская война в Афганистане, несомненно, вовлечет некоторых из них в то или иное участие. Наблюдая за тем, как США готовятся к выводу войск, многие лидеры стран в Центральной Азии заявляют о своих опасениях, что проблема будет переложена на их плечи.
Первое, что США могут сделать, чтобы избежать реализации их самых худших предположений, это принять участие в совместных военных учениях, направленных против непредвиденных событий, которые они прогнозируют. Таким образом можно будет расширить американское мышление относительно возможных сценариев будущего после 2014 года, а также способствовать предоставлению странам Центральной Азии гарантий того, что США готовы помочь им справиться с кризисом, если таковой возникнет.
Была бы также полезной поддержка США мерам пограничной безопасности. И, наконец, к северу от Амударьи можно найти обширные залежи опыта и глубоких знаний по Афганистану, его персонажам, вызовам и потенциалу. Было бы очень полезно ими воспользоваться, особенно сейчас, когда ресурсы продолжают сокращаться.