Источник: День
Период неудачной «перезагрузки» отношений между Россией и США сменился войной «списков», которая началась в конце прошлой недели. 12 апреля американская пресса опубликовала «список Магнитского». Речь идет о введении визовых и экономических санкций против 18 россиян, которых в США считают причастными к нарушениям прав человека. На следующий день Россия ответила собственным списком из 18 граждан США.
— То, что мы сейчас видим и можем условно назвать «войной Магнитского» в отношениях между Россией и Америкой, является историческим и политическим казусом. И суть этого казуса в следующем. Прежде всего — в неспособности обеих стран в XXI веке решить проблемы XX века.— Что вы имеете в виду?
— С одной стороны, попытка путинского Кремля в целях выживания возвратиться к советской формуле существования за счет конфронтации с другой цивилизацией, поиск врага и назначение на роль врага Соединенных Штатов Америки. А с другой стороны — неспособность и неготовность американских политических кругов найти ответ на новую советскую формулу, к которой возвратился Путин. Вот в чем этот казус. И он состоит в том, что Кремль, с одной стороны, хочет возвратиться в прошлое, но одновременно Путин и его команда не хотят конфронтации с Америкой, хотят сотрудничать с ней, но на условиях, которые диктуют они. И в то же время в Вашингтоне мы видим два противоречащих друг другу стремления. Одни в Конгрессе — законодательная власть — хотят, чтобы Америка возвратилась хоть к какому-то нормативному измерению своей внешней политики. А исполнительная власть — администрация Обамы, Белый дом — не готова использовать ценностный подход во внешней политике и пытается ликвидировать этот нормативный подход. Результатом являются эти 18 ничего не значащих людей в американском «списке Магнитского».
— К чему приведет этот казус?
— Этот казус может привести лишь к очередной шизофрении в российско-американских отношениях, которые висят в воздухе, у которых нет серьезной солидной экономической либо другой базы, которые основываются на ситуативных сделках. И любая из этих сделок оказывается временной и при этом не удовлетворяющей ни одну сторону. Очевидно, это будет продолжаться довольно долго, пока, по крайней мере, Россия не найдет способ выхода из XX века и пока Америка не найдет своего способа возращения к стратегическому нормативному измерению во внешней политике.
— И сколько это будет продолжаться? Пока Путин находится при власти?
— Я не верю, что казус Магнитского в той или иной форме исчезнет или будет ликвидирован даже с уходом Путина. На место Путина может прийти любой другой, который будет работать в той же советской модели. Поэтому мы может сделать твердый вывод о том, что с казусом Магнитского будет покончено только тогда, когда Россия найдет другую формулу выживания — не за счет мифов и стереотипов прошлого и конфронтации с Западом. Пока, по крайней мере, мы не видим политической альтернативы, силы либо модели, либо лидеров, которые могут предложить России эту модель. Хотя уже есть осознание в российской элите и обществе. Потому что общество в своей значительной части смотрит с раздражением на вот эти упражнения Пескова, Путина и так далее, на всю эту историю со «списком Магнитского». Но пока еще Россия не нашла другой формулы выживания. А Америка, как мы видим на примере и администрации Обамы, не готова найти более эффективного стратегического ответа на российский вызов. Поэтому и в ближайшее время так и будем в этой субстанции продолжать трепыхаться.
— А что вы можете сказать о роли Европы, сможет ли она найти стратегический ответ на этот российский вызов?
— Я, по сути дела, вынуждена согласиться с мнением Збигнева Бжезинского касательно Европы, когда он неоднократно, в том числе и в своей последней книге, назвал Европу «домом для пенсионеров». У Европы и в силу кризиса, и в силу еще несовершенства механизмов внешней политики нет единой концепции в отношении России. А политика отдельных государств, которые представляют ядро Европы, еще в большей степени основывается на имитации и попустительстве. Хотя одновременно мы должны признать, что и в Германии, и в Великобритании, и во Франции, и в других странах общественное мнение уже решительно требует от своей исполнительной власти поиска нового подхода к путинской России.