В последние несколько недель российские финансовые власти начали активно обсуждать возможность того, чтобы проблемные банки спасало не только государство, но и их крупные вкладчики, – то есть возможность внедрить в России процедуру bail-in. Цель таких законодательных новаций – снизить для государства и его агентов стоимость санации проблемных банков. Сделать так, чтобы издержки, связанные со спасением банка, можно было разделить не только с его акционерами, но и с его кредиторами, которые должны были представлять, куда вкладывают средства, но по каким-то причинам ослепли в процессе.
Еще несколько лет назад все было устроено довольно просто. Если у банка отзывали лицензию, то выплаты получали только физические лица в пределах лимитов по страхованию вкладов. А все остальные кредиторы (крупные вкладчики, юрлица с расчетными счетами, облигационеры) отправлялись на процедуру банкротства и получали сущие копейки. Если же банк решали санировать, то после некоторого периода приостановки платежей и крупные вкладчики, и юрлица обнаруживали себя клиентами более качественного (за счет господдержки) банка. При этом дыры в активах банков (невозвратные кредиты, фиктивные ценные бумаги) покрывались за счет средств, выделенных на санацию.
Однако такой порядок не особенно стимулировал клиентов вести себя осторожно. Постоянно возникали ситуации, когда необходимость помогать всем вкладчикам (и юридическим, и физическим лицам) резко удорожала стоимость спасения проблемного банка и делала отзыв лицензии хоть и невыгодным вкладчикам, но зато самым разумным для властей вариантом.
Bail-in – это принудительная конвертация необеспеченных требований кредиторов третьей очереди в субординированные депозиты или уставный капитал банка. Что-то вроде промежуточного варианта между отзывом лицензии (все пропало) и санацией (проблемы у ЦБ и санатора, клиенты «в домике»). Такой вариант обычно формируется в режиме более-менее ручного управления.
Bail-in достаточно активно применялся в США, а также при реорганизации банков на Кипре в 2013 году. В таком режиме (после введения требований базельских стандартов) живут владельцы субординированных еврооблигаций – при падении нормативов качества капитала банка ниже определенных уровней или при введении в банке процедуры санации облигации автоматически списываются.
В процессе санации банка «Траст» под каток bail-in попали индивидуальные владельцы производных ценных бумаг, которые им предлагали под видом «почти» депозитных продуктов. Сейчас идут суды по правомочности продажи таких бумаг неквалифицированным инвесторам. Но в целом механизм bail-in решает вопрос справедливости и помогает не вешать все убытки только на акционеров и регуляторов.
В России отдельные элементы bail-in уже применяются в пробном режиме при добровольно-принудительном согласии сторон. За последние месяцы было два случая, когда при выборе между отзывом лицензии (получить почти ничего, но сейчас) или конвертацией депозитов и остатков на счетах в незастрахованные депозиты (получить что-то, возможно и все, но намного позже) крупные корпоративные клиенты соглашались на конверсию и ЦБ делал выбор в пользу удешевленной санации.
При крахе банка «Таврический» Ленэнерго согласилось отложить выплаты на 20 лет, а при спасении Фондсервисбанка Роскосмос согласился на десятилетнюю отсрочку при достаточно рыночных процентных ставках в период санации. Для Центробанка и Агентства по страхованию вкладов (АСВ) удешевленная санация дополнительно выгодна тем, что это снижает давление на фонд страхования вкладов. Он и так сейчас выплачивает страховку за счет кредитов от ЦБ – накопления в фонде, собиравшиеся с 2005 года, обмелели еще к середине 2015-го, а поступления от реализации проблемных активов банков не покрывают потоки выплат, связанных с отзывом лицензий.
Поэтому новая процедура не российское изобретение и не попытка кого-то ограбить, а скорее внедрение довольно гибкого и известного в мире механизма. Но дьявол, как обычно, сидит в деталях. Сейчас обсуждение только началось, и заметна разница в позициях Минфина и ЦБ.
По словам замминистра финансов Алексея Моисеева, сверхкрупные депозиты частных лиц – от 100 млн рублей – при санации банка с участием Агентства по страхованию вкладов могут быть принудительно конвертированы в акционерный капитал банка. С точки зрения Минфина физлица с такими крупными вкладами не отличаются от юридических лиц и должны радоваться тому, что банк будут санировать и они практически ничего не потеряют в процессе банкротства.
Однако глава ЦБ Эльвира Набиуллина считает, что в процессе bail-in должен предлагаться выбор между субординированными депозитами (подлежащими списанию по аналогии с еврооблигациями при ухудшении положения банка) и приобретением акций банка, что в некоторых случаях может быть интересно для клиентов. ЦБ считает, что и более мелкие вкладчики (конкретная цифра не заявлялась) должны быть подвергнуты длительному замораживанию части депозитов.
Тут, прежде всего, непонятен уровень отсекания, при котором вклады будут конвертированы в субординированные депозиты или акции. Вполне возможно, что сверхкрупными будут объявлены вклады свыше 50 млн или даже 10 млн рублей, что затронет существенно больше предприятий и граждан. Более того, при ухудшении положения в банковской системе возможно, что все вклады свыше страхового лимита будут подвергаться усушке.
При реорганизации Bank of Cyprus 47,5% вкладов свыше 100 тысяч евро (страховой лимит) были обменяны на акции. Это были явно не сверхкрупные вклады, а примеры такого рода будут заразительны для нашего регулятора.
Нет четкого ответа и на многие другие вопросы. Будет ли такое принуждение относиться к депозитам и счетам незастрахованных юрлиц? Будут ли послабления для НКО и социально значимых структур? Как будут устанавливаться ставки по субординированным депозитам? Как будет происходить выбор между субординированным депозитом или акциями, а также расчет коэффициентов? Все эти существенные для клиентов банков вопросы будут решаться в процессе законодательного оформления и подготовки нормативной базы ЦБ и АСВ, который займет немало времени и потребует широкой экспертной дискуссии.