Атака боевиков на родовое село президента Чечни Рамзана Кадырова — событие из ряда вон выходящее. Правда, в 2010 г. с Северным Кавказом вообще связано много экстравагантных, выходящих за рамки «рутинного» терроризма происшествий. Тут и два покушения на президентов (Кабардино-Балкарии Арсена Канокова и того же Кадырова), и подрыв Баксанской ГЭС, и взрывы в московском метро. Вот теперь удар, что называется, в самое сердце кавказской вертикали власти.
Что все это значит?
Во-первых, никаких знаковых перемен в регионе после создания Северо-Кавказского федерального округа и назначения туда успешного менеджера Александра Хлопонина не произошло.
Во-вторых, оппозиция стала еще активнее, а ее удары — болезненнее, чем это было, например, в предыдущие два года.
Несмотря на потери, которые несут боевики, несмотря на внутренние противоречия в «Имарате Кавказ», который считается наиболее влиятельной, хотя и малочисленной структурой исламистов, они обладают большим запасом прочности. «Бандиты», как их принято именовать в высших сферах, еще раз показали, что они кто угодно — террористы, экстремисты, ваххабиты, но только не заурядные уголовники.
В-третьих, даже если просто подсчитать количество уничтоженных, захваченных в плен, отказавшихся от борьбы боевиков, то можно сделать вывод, что их число определяется не десятками, но сотнями, а возможно, и тысячами. Почему? Потому они получают систематическую подпитку свежими силами. Не учитывать, что на их стороне симпатии немалой части населения, нельзя. Косвенно это признают и московские, и местные политики, которые все чаще пытаются напугать «пособников» бандитов, т. е. тех, кто оказывает этим людям пассивную помощь.
В-четвертых, действия исламистов охватывают все бóльшие территории. Кабардино-Балкария, еще недавно относительно стабильная, все больше напоминает Ингушетию. Эксперты говорят о возможной дестабилизации в Карачаево-Черкесии, в которой все более заметным становится «черкесский фактор», провоцируемый решением провести Олимпийские игры в месте, где расположены кладбища черкесов.
В-пятых, нападение на Центорой обнаружило, что кадыровский режим, который принято считать наиболее успешным и способным гарантировать стабильность, очень уязвим. Следовательно, только лишь силовая тактика себя не оправдывает. (Похоже, что недавно это стал понимать и сам Кадыров, который в августе нынешнего года решил договориться со своими противниками из второго по влиянию в Чечне клана Ямадаевых.)
В-шестых, почти синхронные акции боевиков в разных республиках показали, что федеральная антитеррористическая стратегия на Северном Кавказе в целом ущербна и, несмотря на отдельные успехи, не может привести к решению главной задачи — установлению и поддержанию стабильности в регионе.
В-седьмых, естественной реакцией на активность боевиков стало выдвинутое некоторыми кавказскими политиками, в частности дагестанским лидером Магомедсаламом Магомедовым, предложение о создании собственных, набранных из числа местных жителей воинских подразделений, поскольку только они способны успешно сражаться в горной и лесной местности. Похоже, пока это предложение встречает понимание у федеральной власти. Но, как мне кажется, в конечном счете появление таких частей может привести к гражданской войне.
В-восьмых, стало совершенно очевидно, что решение социально-экономических проблем — создание рабочих мест, строительство современной инфраструктуры, формирование могучего туристического кластера (на него выделено 480 млрд руб.) — невозможно без урегулирования политических вопросов. Вопросов этих остается великое множество: отсутствие доверия к власти (местной и федеральной), коррупция, неработающие законы… Именно некачественная политика является главной преградой на пути создания качественной экономики, на пути модернизации, без которой у кавказского региона нет будущего.
Однако пока нет ощущения, что в Москве, где так много говорят о развитии региональной экономики и о кардинальных сдвигах в социальной сфере, всерьез задумываются о политическом аспекте северокавказского бытия.
