За шестнадцать лет на посту канцлера Германии Ангела Меркель участвовала в формировании практически каждого значимого направления политики, как в Германии, так и в ЕС. В последние годы особенно заметна была ее политика в отношении Китая — в частности, тем, что по этому вопросу Меркель расходится с администрацией президента США Джо Байдена.
Несмотря на годы взаимодействия с Пекином и глубокое понимание возможных проблем, с которыми могут столкнуться немецко-китайские отношения, Меркель по-прежнему руководствуется в основном геоэкономическими соображениями и верой в многостороннее тесное сотрудничество. Такая позиция все сильнее диссонирует с нарастающим скептицизмом и более радикальными настроениями в США, Евросоюзе и даже в ее родной Германии. Сторонники Меркель подчеркивают, что ею движет стремление избежать конфронтации, которая способна положить начало новой холодной войне. Но если разобрать, что стоит за подходом Меркель, окажется, что он во многом устарел и не отличается дальновидностью, а тактики в нем больше, чем стратегии.
Сегодня, когда Меркель готовится сложить полномочия, самое время проанализировать: как менялась ее позиция по отношению к Китаю за годы правления? Какой вклад она внесла в формирование немецкой и европейской политики в отношении Китая? И сохранится ли ее курс после смены правительства в Германии?
Ретроспектива: эволюция подхода Меркель к отношениям с Китаем
Когда Меркель вступила в должность бундесканцлера в 2005 году, Китай лишь изредка упоминался в европейском и трансатлантическом внешнеполитическом дискурсе. Его рассматривали как стремительно развивающуюся державу и растущего торгового партнера, который может стать ответственным участником международной системы. В отличие от своего предшественника Герхарда Шрёдера, Меркель сразу поставила во главу угла права человека, встретилась с далай-ламой, пообещала продлить эмбарго ЕС на поставки в Китай оружия и в первые годы у власти выступала за последовательную политику ЕС в данном вопросе.
Если поначалу казалось, что курс Меркель в отношении Китая не ориентирован на интересы бизнеса, то после всемирного финансового кризиса 2008 года она сделала шаг в сторону расширения экономического сотрудничества за счет двустороннего взаимодействия с Китаем (похожим образом действовал Шрёдер в начале 2000-х). Она стремилась укрепить позиции немецких промышленников и экспортеров автомобилей на растущем китайском рынке: так называемый подход wandel durch handel («изменение посредством торговли»). Такая стратегия, обусловленная экономическими интересами, — своего рода «первым делом Германия», — во имя активной торговли с Пекином и инвестиций отодвигала вопросы защиты прав человека и единства ценностей на второй план. Подход себя оправдал. За последние два десятилетия немецкие компании (от автопромышленных холдингов, таких как Volkswagen, до крупнейших производителей уровня Siemens) увеличили свое присутствие и прибыль на китайском рынке. В подтверждение его растущей важности для Германии Меркель в 2014 году перевела немецко-китайские отношения на следующий уровень — комплексное стратегическое партнерство.
Кроме того, канцлер содействовала укреплению экономических связей между ЕС и Китаем и устранению препятствий двусторонней торговле, в частности выступила против европейских антидемпинговых пошлин на китайскую гелиотехнику в 2013 году. В этот период политика Меркель в отношении Китая в целом совпадала с линией других европейских держав и Вашингтона.
Не отстать от набирающего мощь Китая
В последние годы Меркель было непросто адаптироваться к новой реальности: Китай под началом Си Цзиньпина чувствовал себя все более уверенно, и конкуренция между Китаем и США росла. В контексте этих геополитических изменений можно выделить ключевые черты подхода Меркель к отношениям с Китаем: пряник вместо кнута, лидерство в европейском лагере сторонников сотрудничества с Китаем, укрепление немецкой и европейской экономической обороны, единый курс ЕС в отношении Китая и, наконец, дистанцирование от китайско-американского антагонизма.
Пряник вместо кнута
Многие отмечают, что Меркель старалась открыто не противостоять Китаю из опасений ухудшить двусторонние дипломатические отношения или подвести под санкции немецкие компании. В основе этой позиции лежит признание экономической зависимости Германии и всей Европы от Китая и, соответственно, целесообразный отказ от политики, которая повредила бы собственным европейским экономическим интересам. В частности, в 2020 году Китай вытеснил США с позиции крупнейшего торгового партнера ЕС, а Германия стала бесспорным лидером ЕС по экспорту в Китай.
Поэтому Меркель старательно избегает прямой конфронтации — даже критикуя Пекин за нарушения прав человека или своеволие на международной арене. Да, Меркель открыто осуждает нарушения прав человека в Китае, но выступает за урегулирование этого вопроса в рамках штатного диалога ЕС и Китая по правам человека или в частных консультациях с китайскими коллегами. Кроме того, ее визиты в Китай в обязательном порядке включают встречи с активистами гражданского общества и диссидентами.
Даже во время пандемии COVID-19, когда Китай ведет себя в отношении Европы все агрессивнее (используя в том числе так называемую дипломатию «волка-воина»), Меркель воздерживается от жестких мер. Более того, она уклонилась от решительного осуждения китайских санкций, направленных против немецких ученых, аналитических центров и членов Европарламента в марте 2021 года. Еще один показательный пример — события лета 2021 года, когда министр обороны Германии Аннегрет Крамп-Карренбауэр собиралась направить немецкий фрегат в Индо-Тихоокеанский бассейн в знак поддержки свободы судоходства в Южно-Китайском море. Говорят, что Меркель настаивала на том, чтобы судно зашло в Шанхай, чтобы избежать обвинений в предвзятости, однако Пекин отказался принять фрегат в этом порту.
Лидерство в европейском лагере сторонников сотрудничества с Китаем
Хотя Меркель лишена иллюзий по поводу господина Си — после нескольких встреч она представляет, какие он ставит перед собой цели, — она позже, чем другие политики, поняла, чем нынешнее руководство Китая отличается от предшествующих, которые больше опирались на коллективное принятие решений, не проявляли такого национализма и склонности к конфронтации.
Более того, когда Вашингтон и многие европейские столицы подошли к переосмыслению отношений с Китаем, Меркель оставалась ярым сторонником сотрудничества и противником антагонизма. Меркель не считает, что сотрудничество равнозначно потворству, и видит в поддержке крепких прямых отношений с Китаем способ предотвратить военное противостояние.
Меркель также держится за веру в многостороннюю дипломатию и надежду, что Пекин постепенно станет более ответственным игроком на мировой арене, хотя в Вашингтоне мало кто разделяет ее чаяния. Яркий пример — стремление Меркель довести до конца переговоры с Китаем по Всеобъемлющему соглашению об инвестициях (ВСИ) в конце декабря 2020 года, несмотря на скептицизм в отдельных уголках Европы и Вашингтоне. В переговорах с Китаем Меркель иногда выступает от лица всей Европы — как уже много лет и при взаимодействии с Россией (иногда заручаясь поддержкой Франции). Этот подход, впрочем, не всегда приносит нужные плоды, что подтверждает замерший процесс исполнения ВСИ Европарламентом.
Укрепление немецкой и европейской экономической обороны
Несмотря на стремление укрепить торговые связи с Китаем, Меркель все же беспокоит угроза, которую хищническая экономическая модель Китая представляет для конкурентоспособности немецких компаний. Именно поэтому она поддержала меры по защите немецкой и европейской промышленности и созданию единых экономических условий для Европы и Китая. В частности, она настояла на более жестких мерах в отношении Китая в таких проектах, как новое национальное законодательство о проверке инвестиций, — особенно в свете захвата Китаем немецкой робототехнической компании Kuka в 2016 году, — и на том, чтобы были наложены ограничения на зарубежные субсидии в ЕС.
Более того, наметилось еще одно явное изменение: немецкое правительство во главе с Христианско-демократическим союзом (ХДС, партия Меркель) все чаще готово поддерживать некоторые пункты повестки европейского суверенитета, предложенной президентом Франции Эмманюэлем Макроном. Свидетельство тому — недавнее совместное выступление министра экономики Германии Петера Альтмайера и его французского коллеги в защиту европейских производителей, резкий разворот Германии в вопросе реформы европейской политики по конкуренции, а также новые совместные французско-немецкие инвестиции в укрепление конкурентоспособности Европы на рынке технологий. Впрочем, хотя Меркель и предприняла ряд шагов, чтобы уменьшить экономическую зависимость Европы и Германии от Китая и защитить таким образом некоторые слабые места, она неизменно говорит, что разрыв связей с Китаем опасен, и не хочет, чтобы ее считали противником Пекина.
Единый курс ЕС в отношении Китая
К чести Меркель, она понимает, что ключ к здоровым отношениям с Китаем — сильная и объединенная Европа. К попыткам Китая расколоть Евросоюз с помощью двусторонних отношений или спорных региональных инициатив, например формата 17 + 1, Меркель относится с тревогой. Также она выразила обеспокоенность инициативой Китая «Один пояс — один путь» и ее растущим влиянием в значимых для Германии регионах, например в Западных Балканах.
Для Меркель европейское единство — необходимое условие для того, чтобы сохранить вес ЕС в нарастающем антагонизме США и Китая. Неслучайно она так настойчиво добивалась проведения саммита в Лейпциге с Си Цзиньпином и главами двадцати семи европейских государств во время председательства Германии в Совете ЕС осенью 2020-го. Хотя саммит и отменили (официально по причине неблагоприятной ситуации с COVID-19, но также, вероятно, из-за отсутствия подвижек в отношении ВСИ), его целью было показать силу и единство Евросоюза. И все же европейские лидеры критиковали Меркель за то давление, которое она оказывала на них в решении вопросов, связанных с Китаем, — в частности, когда она и Макрон форсировали заключение ВСИ с Пекином в декабре 2020-го.
Дистанцирование от китайско-американского антагонизма
Хотя Меркель — убежденная сторонница евроатлантизма, непростой опыт взаимодействия с предыдущим президентом США Дональдом Трампом заставил ее усомниться в том, что Вашингтон — надежный партнер. Она стала чаще говорить, что Европа должна быть самостоятельной. Особенно в политике в отношении Китая. Меркель не присоединилась к сформировавшемуся в Вашингтоне двухпартийному консенсусу о том, что Китай — системный соперник и конкурент США. Меркель жила в Восточной Европе в эпоху холодной войны и потому искренне убеждена, что Европе следует избегать открытой поддержки США в противостоянии с Китаем. Вместо этого, считает она, Европа должна стать посредником между противоборствующими державами. Необходимо укреплять отношения между Западом и Китаем, чтобы Европа вновь не оказалась жертвой конкуренции двух сверхдержав.
В частности, по этой причине Меркель воздержалась от открытого запрета на использование оборудования Huawei в немецких сетях 5G и не поддалась на значительное давление США и сил внутри Германии. Более того, именно Меркель довела до конца переговоры с Пекином по инвестициям накануне инаугурации президента Байдена, несмотря на критику со стороны нового советника по национальной безопасности Джейка Салливана. Она также без энтузиазма относится к призывам Байдена сформировать единую демократическую повестку для противостояния Китаю, что подтвердил, в частности, саммит «Большой семерки» в июне. Меркель отказывается выбирать между более тесным сотрудничеством с Китаем и объединением с демократическими странами против растущего китайского влияния — а именно этого выбора президент Байден, судя по всему, ждет от своих европейских и азиатских союзников.
Разногласия по китайскому вопросу в самой Германии
Еще несколько лет назад подход Меркель к отношениям с Китаем совпадал с общеевропейским, но теперь ее позиция о необходимости тесного взаимодействия устаревает с каждым днем. Это подтверждается и полемикой в самой Германии, где политики, широкая общественность и даже промышленные гиганты с большим скепсисом относятся к международной деятельности Китая и росту авторитаризма внутри этой страны.
Так, в нашумевшем отчете от января 2019 года влиятельная Федерация немецкой промышленности (BDI) рекомендовала компаниям снизить зависимость от китайского рынка. Также Федерация недавно предупреждала Пекин, что нарушения прав человека в Синьцзяне и Гонконге могут повредить деловым связям. Другие представители немецкого правительства — например, министерство иностранных дел и вооруженные силы (бундесвер), а также лидеры всех крупнейших фракций парламента (в том числе заметные однопартийцы Меркель в бундестаге) — настаивают на более жестком курсе в отношении Китая, в частности по вопросу сетей 5G.
На общеевропейском уровне отношение к Китаю тоже стало более напряженным. В марте 2019 года ЕС в официальном документе обозначил Китай как «системного соперника» и в настоящий момент проводит стратегический пересмотр своей политики в отношении азиатской державы. Другие европейский страны (в том числе Соединенное Королевство, Литва, Швеция и Чехия) избрали еще более жесткую линию противостояния напору и давлению Китая. Попытки Меркель разграничить наиболее напряженные вопросы расхождения ценностей и экономическое партнерство с Китаем часто вызывают критику как медлительный и порой вялый ответ на действия Пекина в Синьцзяне и Гонконге. А ее настрой на тесное сотрудничество с Китаем вызывает неприятие у других европейских лидеров и администрации Байдена.
После выборов: наследие Меркель в немецко-китайских отношениях
Хотя в предвыборных дебатах внешняя политика не была вопросом первостепенной важности, уход Меркель тем не менее дает возможность пересмотреть немецкий подход к отношениям с Китаем. Самым ярым сторонником резкой смены курса можно считать лидера зеленых Анналену Бербок, которая призывает выработать новый подход, ориентированный на ценности прав человека. На другом конце спектра находится лидер ХДС Армин Лашет: если он заступит на пост канцлера, то, вероятно, продолжит курс Меркель в отношении Китая. Лашет предлагает компромисс между торговыми интересами и защитой прав человека и предупреждает о рисках новой холодной войны с Китаем. Промежуточную позицию занимает Олаф Шольц из Социал-демократической партии Германии (СПДГ), который на посту мэра портового города Гамбурга проявил себя как прагматик в вопросе развития торговых связей с Китаем и не склонен к конфронтации.
Иными словами, каким бы ни был состав следующего правительства, его будет отличать преемственность взглядов — разве что зеленые и Свободная демократическая партия выступят за более жесткую линию, если войдут в состав коалиционного правительства. Даже если Бербок займет должность министра иностранных дел в коалиции, которую возглавят ХДС или социал-демократы, и ее высказывания будут столь же резкими, как у Йошки Фишера в начале 2000-х, это мало что изменит: позиция министерства иностранных дел уже не такая сильная, и принимает внешнеполитические решения в конечном итоге федеральная канцелярия. Поскольку Германия во внешней политике не склонна к резким переменам курса, вряд ли есть основания полагать, что новое правительство внезапно откажется от защиты обширных деловых интересов своей страны в Китае. Берлин по-прежнему будет ориентироваться на тесное экономическое сотрудничество с Пекином и выступать против любых попыток Вашингтона обострить отношения с Китаем, еще больше усложняя евроатлантическую повестку даже после ухода Меркель.
Однако положение дел в Германии явно меняется, что дает новому правительству политическое пространство для пересмотра концепции Меркель. У всех крупных партий есть влиятельные представители, выступающие за более жесткий курс в отношении Китая, а недавние опросы показывают, что общественность это поддерживает. Кроме того, Меркель нет равных в политическом весе, и новый канцлер Германии, кем бы он ни был, едва ли сравнится с ней по влиятельности в Европе или на мировой арене по китайскому вопросу. Ее преемник, скорее всего, во многом сохранит текущую линию, но вполне вероятно, что появятся новые акценты: подход к отношениям с Китаем на уровне ЕС перестанет быть таким однобоким, будет уделено больше внимания уважению прав человека и принципов демократии или будет дан более активный отпор китайскому давлению в Европе.
Для максимального эффекта следующему канцлеру, возможно, придется пересмотреть стратегические позиции немецкой и европейской внешней политики, чтобы найти новую роль Германии и ЕС в эпоху нарастающего системного соперничества между демократическим и авторитарным блоками. И тут возникает вопрос: если канцлер решится на пересмотр подхода, к чему это приведет — к более тесному партнерству с администрацией Байдена, или Германия продолжит настаивать на особом, срединном пути Европы?
Эрик Братберг — директор Европейской программы и научный сотрудник Фонда Карнеги за Международный Мир, эксперт в области европейской политики и безопасности, а также трансатлантических отношений.
