Пандемия коронавируса ярко обозначила долгосрочные структурные проблемы стран Закавказья и Центральной Азии. Сильная зависимость от углеводородов и от денежных переводов мигрантов, работающих в России, повсеместная бедность и слабость систем социальной защиты оставляют бывшим южным советским республикам небогатый выбор инструментов для борьбы с пандемией и ее экономическими последствиями. Некоторые из них находятся в немного лучшем положении – к примеру, Казахстан может использовать суверенные фонды благосостояния. Те, кому повезло меньше, в первую очередь Киргизия и Таджикистан, вынуждены просить кредиты у Китая или МВФ. В то же время координация действий в рамках всего региона оказалась невозможной из-за замороженных конфликтов на Кавказе и нежелания Таджикистана и Туркмении признавать надвигающуюся катастрофу.
Пандемия и последовавший за ней экономический кризис, скорее всего, усугубят уже имеющиеся проблемы, такие как недоверие к властям, повсеместная коррупция и широко распространенная бедность. Кризис в первую очередь ударит по малому и среднему бизнесу, который мог бы сыграть главную роль в диверсификации экономик региона и расширения роли частного сектора. Учитывая, что США и ЕС сами столкнулись с тяжелым кризисом, а международные институты не располагают необходимыми возможностями для оказания помощи, роль России и Китая в этих странах, скорее всего, возрастет.
Каждая несчастливая семья…
Коронавирус не обошел стороной Закавказье и Центральную Азию. Однако некоторые страны этого огромного региона, судя по всему, справляются с социальными, экономическими и политическими последствиями пандемии лучше других.
На общем фоне выделяется Грузия, где до настоящего времени инфекция распространяется относительно медленно, а смертность остается низкой. Власти подошли к борьбе с кризисом со всей серьезностью – чиновники прислушивались к рекомендациям врачей, открыто информировали общественность о ситуации и призывали граждан вести себя ответственно. Правительство не сумело или не захотело запретить Грузинской православной церкви, имеющей значительное влияние в обществе, проводить пасхальные богослужения, но высокопоставленные лица отказались на них присутствовать, и их примеру последовали многие граждане.
Успехи Грузии в борьбе с пандемией, возможно, обусловлены реформами в сфере государственного управления и последовательной борьбой с коррупцией. В конце февраля грузинские пограничники и медицинские работники оперативно выявили первых зараженных коронавирусом, поместили их в карантин и начали лечить. Общественность доверилась врачам и четко выполняла чрезвычайные меры, введенные на период пандемии. К сожалению, сильно пострадала экономика страны – курс национальной валюты резко упал, некогда процветающий туристический сектор рухнул, а традиционные торговые партнеры – Азербайджан, ЕС, Россия и Турция – сами оказались в тисках кризиса.
Информации о распространении коронавируса в Абхазии и Южной Осетии немного, но, судя по всему, непризнанные республики располагают ограниченными возможностями в борьбе с пандемией. Они отклонили предложение Тбилиси о помощи в борьбе с вирусом, рассчитывая в этом на Москву. В условиях глубокого недоверия между Грузией и отделившимися от нее территориями не может идти и речи о каких-либо мерах регионального масштаба по искоренению болезни, которая не знает границ.
От пандемии серьезно пострадала и Армения. На первых порах некоторые граждане не сообщали о симптомах болезни властям или не желали оставаться в добровольной изоляции, что привело к быстрому распространению вируса. К концу марта 2020 года правительство ввело чрезвычайное положение и прекратило деятельность непризнанных жизненно важными отраслей. Кроме того, власти отложили конституционный референдум, призвали НКО содействовать в обеспечении поставок необходимых товаров и подготовили систему здравоохранения к резкому увеличению числа пациентов, которое не заставило себя ждать. Премьер-министр Никол Пашинян самоизолировался после контактов с заразившимися людьми, что способствовало осознанию обществом тяжести ситуации.
К середине апреля темпы распространения инфекции стали снижаться, появилась надежда, что принятые меры работают. Вероятно, на этом этапе положительную роль сыграла социальная сплоченность населения. В начале мая под давлением надвигающегося экономического кризиса правительство ослабило ограничения, но внезапно число заболевших начало быстро расти, и даже премьер-министр Никол Пашинян и вся его семья заразились коронавирусом. Армянское правительство сейчас оказалось перед сложным выбором: ужесточить карантин во имя здоровья населения или ослабить ограничения для поддержания экономики.
Пашинян пытался безуспешно воспользоваться кризисом, чтобы расширить полномочия своего кабинета. Были введены ограничения для СМИ (к настоящему времени они уже сняты), а перемещения граждан начали отслеживать по сигналам мобильных телефонов. Парламент и общественность раскритиковали эти меры, вынудив правительство пообещать, что собранная информация будет использоваться только в целях обеспечения здоровья граждан и будет полностью уничтожена после окончания чрезвычайного положения. По мере нарастания экономического кризиса и усугубления проблем национального здравоохранения политическое поле Армении становится еще более поляризованным, парламентская оппозиция выступает с резкой критикой принятых правительством мер и призывает его к отставке.
С приходом коронавируса в Азербайджан, где и без того царит репрессивная политическая атмосфера, власти обвинили оппозицию в предательстве и начали арестовывать оппонентов за распространение негативной информации. Режим, для которого удержание власти важнее борьбы с пандемией, действовал нерасторопно, в результате чего система здравоохранения и чрезвычайные службы, пронизанные коррупцией, упустили момент, и темпы заражения резко выросли.
Обнаружив, что меры изоляции повсеместно нарушаются, а вокруг разрешений на передвижение вырос черный рынок, правительство ужесточило карантин, начав использовать систему смс для отслеживания перемещений граждан. Первоначально возникла неразбериха, но затем система рассылки разрешений заработала и, похоже, значительно способствовала снижению числа заражений. Смс-уведомления были отменены 18 мая, но после этого снова начался рост больных. В итоге в начале июня правительство было вынуждено повторно ввести ограничительные меры, хоть и менее жесткие.
Обвал нефтяных цен нанес мощный удар по азербайджанской экономике, заставив правительство прибегнуть к средствам Суверенного фонда благосостояния. Кроме того, власти создали чрезвычайный фонд для финансирования выросших расходов на здравоохранение и социальное обеспечение, в который пожертвовали средства частные компании и состоятельные азербайджанцы, в том числе семья президента. Тем не менее распределение помощи среди населения организовано плохо, и это лишь усилило недовольство в стране, где и до пандемии нарастали протесты и раздавались призывы к переменам.
Среди республик Центральной Азии Казахстан демонстрирует высокий – неожиданно для многих – уровень компетентности и предоставляет на удивление прозрачные данные по распространению инфекции и количеству смертей. Однако, несмотря на своевременно принятые карантинные меры, вирус разошелся по всей стране. Непропорционально высокий уровень заражения среди медицинских работников в Алматы показал, что Казахстан был плохо готов к эпидемии и не располагал достаточным количеством средств индивидуальной защиты для учреждений здравоохранения. Учитывая склонность режима пускать деньги на грандиозные проекты, эта ситуация может усугубить социальную напряженность. В период карантина власти подавляют деятельность гражданских активистов и используют цифровые инструменты контроля над населением, в том числе беспилотники и дорожные камеры для отслеживания передвижений в городах, однако в борьбе с распространением болезни эти технологии помогают слабо.
Кризис также выявил определенные подвижки в высшем руководстве страны. Бывший президент Нурсултан Назарбаев, который сохраняет немало властных рычагов, ушел на второй план, возможно потому, что не хочет, чтобы с его именем связывали эпидемиологический кризис и последовавший за ним обвал экономики. Уход в тень Назарбаева позволил его преемнику Касым-Жомарту Токаеву усилить свои позиции и стать более независимой фигурой – он даже снял дочь Назарбаева с влиятельного поста председателя Сената. Токаев пообещал увеличить зарплаты медицинскому персоналу, оказавшемуся на переднем крае борьбы с инфекцией, и реформировать систему здравоохранения, но такие обещания могут быть опасными, если не будут выполнены.
В условиях первого серьезного кризиса, случившегося при президенте Шавкате Мирзиёеве, правительство Узбекистана также решило продемонстрировать небывалую открытость и предоставлять наиболее полную информацию о распространении инфекции. Власти ввели драконовские меры, ограничив передвижения внутри и между городами, и ввели суровые наказания для нарушителей и для тех, кто не носит маски в общественных местах. Кроме того, они попросили Китай предоставить рекомендации по предотвращению распространения болезни. Однако и узбекским властям приходится непросто – коронавирусом заразились многие граждане, в том числе медицинские работники. Столкнувшись с падением инвестиций, сокращением денежных переводов от мигрантов и притока туристов и снижением спроса на узбекские экспортные товары, правительство было вынуждено взять чрезвычайные займы у МВФ и Всемирного банка. Мирзиёев продемонстрировал лидерские качества при координации антикризисных мер с главами других центральноазиатских стран, что может укрепить его авторитет в Узбекистане и за рубежом. Координация с соседями приобретает особую важность в условиях, когда вирус проник в густонаселенную Ферганскую долину, разделенную между Узбекистаном, Киргизией и Таджикистаном.
Киргизия на первый взгляд справляется с пандемией лучше, чем можно было ожидать. По сообщениям властей, в начале июня число зарегистрированных в стране случаев было относительно низким. Тем не менее для страны, известной хронической политической нестабильностью и повсеместной бедностью, где государственное управление остается не на высоте, кризис стал серьезным вызовом.
Киргизия во многом зависит от импортных поставок ключевых медицинских препаратов и средств индивидуальной защиты. Министерство здравоохранения признало, что более половины аппаратов ИВЛ в стране непригодны к использованию. Растет число заразившихся медицинских сотрудников, а эффективность широкомасштабного тестирования, которое началось довольно поздно, вызывает сомнения. Поэтому инфекция, вероятно, распространилась намного шире, чем можно судить по официальным данным. Карантинные меры не отличаются эффективностью из-за недостаточного информирования общественности и коррупции в рядах полиции.
Помимо пандемии, киргизское правительство столкнулось также с увеличением безработицы, задержками зарплаты и падением объема денежных переводов от мигрантов из России, что повлекло за собой рост бедности. Власти пообещали оказать поддержку наиболее пострадавшим слоям населения и бизнесу, но в условиях нехватки денег они вынуждены обращаться за помощью к Китаю и другим международным партнерам. Прекрасно зная, что в прошлом социальное недовольство в стране не раз приводило к массовым беспорядкам, президент Киргизии Сооронбай Жээнбеков попытался свалить вину за неудачи в борьбе с распространением болезни на вице-премьера, министра здравоохранения и двух своих советников, которых он уволил в самый разгар кризиса. Однако на сдерживание пандемии или стимулирование экономики этот шаг повлиял мало.
О ситуации в Таджикистане и Туркмении известно мало. В течение долгого времени власти обеих стран отрицали, что коронавирус проник на их территорию, и отказывались следовать рекомендациям ВОЗ относительно соблюдения социальной дистанции. В конце марта и начале апреля, когда в соседних странах уже принимались меры по борьбе с пандемией, в Туркмении и Таджикистане прошли массовые мероприятия, призванные показать, что народ поддерживает своих лидеров. Неудивительно, что вскоре в Таджикистане было зафиксировано увеличение случаев респираторных заболеваний и смертей от них, которые правительство без особого успеха пыталось выдать за пневмонию, свиной грипп или осложнения от туберкулеза. Наконец, в конце апреля, незадолго до визита в страну специалистов ВОЗ, власти закрыли школы, запретили массовые скопления людей, прекратили экспорт зерна и объявили об обнаружении случаев заражения коронавирусом, и с тех пор их количество продолжает расти. Денежные переводы в Таджикистан резко упали – это серьезная проблема для страны, где в 2018 году они составляли около 30% ВВП и где базовые права (вакцинация, здравоохранение и образование) не обеспечивались на должном уровне даже в докризисные времена.
Эмигрировавшие из Туркмении журналисты сообщают, что в стране было выявлено несколько случаев коронавируса, хотя правительство это отрицает. Сообщения о дефиците продовольствия и массовом изъятии вкладов противоречат заверениям властей, что они контролируют ситуацию. Падение цен на нефть и сокращение китайского спроса на газ – главный туркменский экспортный товар, сильно бьют по экономике, но, поскольку власти не хотят признавать наличие вируса на своей территории, они не могут обратиться за финансовой помощью к ЕС и другим кредиторам.
Ни таджикские, ни туркменские власти не проявили ни должного умения, ни желания бороться с кризисом на раннем этапе, поэтому сегодня пандемия грозит обернуться серьезными проблемами и для них самих, и для их обнищавших граждан.
Долгосрочные последствия
Страны Центральной Азии и Закавказья столкнулись с беспрецедентным вызовом, который станет большим испытанием для их политической системы, экономики, общества и дипломатии. Традиционные западные партнеры, которые на протяжении последних трех десятилетий поддерживали их политические и экономические реформы, сейчас заняты собственными проблемами. В обычных условиях потребность региона в поддержке сыграла бы на руку России, но она сама борется с эпидемией, а ее ресурсы ограничены.
Экономический спад, вызванный коронавирусом, вероятно, будет иметь долгосрочные последствия и для российского проекта Евразийского экономического союза. В разгар пандемии Казахстан отклонил пришедший из Москвы проект видения евразийской интеграции до 2025 года. На фоне падения мирового спроса Москва и Ереван снова начали ссориться из-за цен на газ. В то же время закрытые границы и экономические проблемы в России привели к сокращению потока трудовых мигрантов в страну, что также ослабило влияние Москвы на участников и потенциальных членов ЕЭАС.
В этих обстоятельствах Китай остается единственным потенциальным источником помощи для Закавказья и Центральной Азии. Пытаясь улучшить свою репутацию, подмоченную пандемией, Пекин сосредоточился на работе с лидерами и общественностью этих стран. Он стал продвигать свой нарратив о борьбе с пандемией через Шанхайскую организацию сотрудничества. Стремясь закрепиться в регионе, Китай стал отправлять туда представительные гуманитарные миссии и медицинскую помощь, а также продвигать свои цифровые технологии, которые должны помочь предотвратить распространение вируса.
По мере того как коронавирус шагает по Евразии, не складывается впечатления, что местные автократические режимы справляются с пандемией лучше, чем демократии. Все борются с экономическими трудностями, но лидеры Азербайджана, Таджикистана и Туркмении, которые поначалу не хотели признавать серьезность ситуации и даже отрицали наличие вируса на своей территории, сегодня заметно нервничают. Авторитарные режимы используют карантинные меры не только для борьбы с вирусом, но и для контроля информации о нем, подавляют любое проявление инакомыслия и закручивают гайки.
Страны с более открытыми политическими системами, похоже, справляются с коронавирусом лучше. Тем не менее ни одна из перечисленных стран не располагает одновременно всеми ключевыми факторами – необходимыми ресурсами, умением эффективно их применить, общественным доверием и эффективным государственным управлением. При благоприятном развитии ситуации некоторым из них удастся повысить качество управления и добиться большего доверия общества, но последствия кризиса будут ощущаться еще долго.
