Опасность «переплетения» ядерных и неядерных вооружений: как снизить риск?

Риск ядерной войны постоянно возрастает. В условиях усиления политической напряженности между США и Россией с одной стороны и США и Китаем — с другой конфликт между двумя крупными ядерными державами пусть маловероятен, но уже не невозможен.

Непрерывный процесс развития современных технологий повышает возможность применения в ходе такого конфликта ядерного оружия, а это привело бы к гибели нескольких десятков миллионов или даже сотен миллионов людей. Наибольшую тревогу в контексте новейших научно-технических разработок вызывает усовершенствование и развитие неядерных вооружений, включая противокосмические системы, средства противоракетной обороны, кибернетическое оружие и высокоточные обычные боеприпасы. Эти боевые возможности и средства вооруженной борьбы всё в большей степени «переплетаются» с ядерными вооружениями и сопряженными с ними системами управления, контроля, связи и разведки (далее — С3I). Такое «переплетение» ядерных и неядерных вооружений повышает риск возможного применения ядерного оружия в результате ошибки в расчетах или оценках, при ошибочном восприятии намерений или действий другой стороны, неверных предположениях или как следствие нештатных и аварийных ситуаций¹.

Снижение риска представляется сложной задачей. Однако первоначальные шаги, в том числе и односторонние, могут и должны быть предприняты незамедлительно. В ближайшей перспективе к снижению этих рисков могут привести хотя бы даже обычные информационные мероприятия среди государственных должностных лиц и военных Китая, России и США, где им бы разъяснялись возможные опасности переплетения ядерных и неядерных вооружений. Одновременно правительствам каждой из сторон необходимо разработать и оценить конкретные меры по укреплению доверия в целях подготовки двусторонних дискуссий о сотрудничестве в этой области.

Что такое переплетение ядерных и неядерных вооружений?

Это понятие означает взаимодействие ядерных и неядерных вооружений, которое проявляется в разных формах.

• Новейшие и перспективные технологии в области неядерных вооружений повышают уровень реальных и потенциальных угроз как для ядерных сил, включая их стратегические и тактические компоненты, так и для сил и средств системы C3I. Например, и Китай, и Россия считают, что современные американские неядерные вооружения и средства противоракетной обороны, включая ракеты-перехватчики наземного и морского базирования, создают угрозу для китайских и российских систем ядерного сдерживания. При этом некоторые компоненты системы C3I (силы и средства управления, контроля, связи и разведки), связанные с ядерными операциями, такие как РЛС наземного базирования и спутники раннего предупреждения и связи, по-видимому, уязвимы для неядерных сил и средств, включая противоспутниковые средства, высокоточные неядерные системы, а также, возможно, кибероружие.
• Все большее распространение получают системы вооружения двойного назначения, которые могут быть оснащены как ядерными, так и неядерными боевыми частями, а также неядерные виды оружия, внешне похожие на ядерные. Например, некоторые китайские баллистические ракеты в ядерном и неядерном вариантах имеют внешнее сходство. Недавно Китай принял на вооружение ракеты средней дальности DF-26, единственный вариант которой, согласно имеющимся сведениям, может быть оснащен как ядерной, так и неядерной боеголовкой. Россия и Соединенные Штаты развертывают бомбардировщики и истребители-бомбардировщики двойного назначения. Новая тяжелая межконтинентальная баллистическая ракета (МБР) «Сармат», которая в настоящее время разрабатывается в России, будет, согласно ряду сообщений, способна нести неядерные гиперзвуковые планирующие аппараты или ядерные боеголовки.
• Все шире распространяются системы C3I двойного назначения. Например, США открыто признают, что американские спутники и РЛС системы раннего предупреждения способны обеспечить обнаружение старта и радиолокационное сопровождение средств нанесения ядерного удара и в то же время — обеспечивать применение оборонительных систем для перехвата неядерных баллистических ракет, а также решать прочие задачи, не предполагающие применения ядерного оружия. Хотя руководители КНР и России обнародовали значительно меньше информации о своих системах C3I ядерных сил, российская система, вне всякого сомнения, включает компоненты двойного назначения, и вполне возможно, что это может иметь место и в Китае. Например, российские радиолокационные станции предназначены для целей раннего предупреждения о ракетном нападении, а также для отслеживания объектов в космическом пространстве.
• Ядерные и неядерные силы и средства, а также объекты систем C3I ядерных и неядерных сил в ряде случаев размещаются совместно. Например, в некоторых военно-морских базах Соединенных Штатов и России одновременно базируются подводные лодки как оснащенные ядерным оружием, так и не оснащенные им. Российские стратегические бомбардировщики двойного назначения располагаются на тех же авиабазах, где и прочие самолеты. Следует отметить, что на некоторых китайских ракетных базах размещаются как ядерные, так и неядерные ракетные бригады. Это дает основания полагать, что в ряде случаев объекты и средства систем C3I ядерных и неядерных сил размещены совместно.

Каким образом переплетение ядерных и неядерных вооружений может вызвать эскалацию вооруженного конфликта?

Можно уверенно предположить, что руководство каждой из трех стран — Китая, России и США — в случае войны без применения ядерного оружия планирует нанесение неядерных ударов по совместно размещенным объектам ядерных и неядерных сил, чтобы противодействовать операциям противника с применением обычных вооружений. По целому ряду причин такие наступательные действия способны создать самые серьезные риски эскалации военных действий.

Нестабильность в кризисной ситуации

Китай и Россия уже давно обеспокоены тем, что Соединенные Штаты в условиях конфликта могут нанести первый ядерный удар по их ядерным силам и средствам. Но сегодня руководители Китая и России все больше опасаются, что могут оказаться не в состоянии удержать США от нанесения неядерного первого удара — не в последнюю очередь по причине того, что перспектива ответного ядерного удара с их стороны может представляться Вашингтону маловероятной. Более того, они обеспокоены тем, что ответный ядерный удар может оказаться невыполнимым, поскольку носители ядерного оружия, уцелевшие после первого удара, могут быть перехвачены силами и средствами противоракетной обороны США. В противоположность этому Вашингтон в настоящее время едва ли обеспокоен возможностью нанесения обезоруживающего удара со стороны Китая или России (однако эта ситуация может измениться в будущем, прежде всего в случае, если средства связи и каналы коммуникации с ядерными силами США станут уязвимыми для противника).

Беспокойство Китая или России относительно своей обороноспособности может усилиться в случае нападения США на «переплетенные» силы и средства в ходе неядерного конфликта. И для этого есть как минимум три основания.

Во-первых, США могут нанести удары по силам и средствам двойного назначения в системе C3I — таким как системы связи или радиолокационные станции дальнего обнаружения, — чтобы оказать влияние на исход войны без применения ядерного оружия. (Например, поскольку российские радиолокаторы раннего обнаружения используются для слежения за космическими объектами и поэтому могут быть задействованы в противоспутниковых операциях, США могут атаковать эти РЛС для защиты своих спутников.) Однако страна — объект нападения может ошибочно истолковать американские удары по объектам системы C3I двойного назначения как признак приближающегося ядерного или неядерного удара по ее ядерным силам.

Кибероперации против систем C3I двойного назначения могут оказаться наиболее рискованными, и Китай, по-видимому, проявляет особую озабоченность возможностью их проведения. При этом, как и в случае с неядерным оружием, существует опасность, что страна, ставшая объектом такого нападения, может ошибочно истолковать кибероперации, проводимые с целью выиграть обычную войну, как попытку подорвать ее ядерный потенциал. Дополнительный риск от кибератак и в том, что компьютерная программа, предназначенная исключительно для сбора разведывательной информации, может быть ошибочно идентифицирована как боевое средство для разрушения целевой системы.

Во-вторых, операции США, нацеленные на создание угрозы для неядерных сил и средств другой стороны, могут оказаться неотличимыми от операций, направленных против ядерных сил и средств. Например, противоположная сторона не сможет определить, направлены ли противолодочные операции США против ее многоцелевых подводных лодок — или против подводных лодок, вооруженных баллистическими ракетами. Или же против подводных лодок обеих категорий. Этот риск может оказаться особенно высоким в случае применения автономных необитаемых подводных аппаратов (АНПА) — во многом потому, что без людей на борту тактика применения таких аппаратов может быть более агрессивной, чем боевых кораблей с экипажем. Предполагается, что в будущем использование АНПА существенно расширится.

В-третьих, США могут непредумышленно нанести удар по ядерным силам или средствам системы C3I в ходе нападения на неядерные силы и объекты. Например, гипотетически США могли бы ударить по китайским баллистическим ракетам с ядерной боеголовкой, ошибочно идентифицировав их (по причине их внешнего сходства) как неядерные. Таким же образом США могли бы нанести удар по российским бомбардировщикам с ядерными боеприпасами на борту, поднятыми в воздух по сигналу воздушной тревоги для повышения их живучести. Это возможно в случае, если эти самолеты будут ошибочно идентифицированы как носители обычных вооружений, получившие задачу нанести удары по целям США или их союзников. Средства системы C3I ядерных сил, размещенные совместно с объектами C3I неядерных сил, таким же образом могут стать сопутствующими потерями в ходе ударов по последним.

Неядерные атаки со стороны США, заставляющие Пекин или Москву всерьез опасаться по поводу угрозы их ядерному потенциалу сдерживания, могут создать риск эскалации, известный как «нестабильность в кризисной ситуации». При этом в динамике эскалации американо-российского и американо-китайского конфликтов имелись бы некоторые различия.

В случае, если бы Россия ощутила нарастающую угрозу ее ядерным силам, она могла бы отреагировать на эту угрозу, приняв меры по сохранению их боеспособности, включая, например, рассредоточение мобильных МБР или приведение бомбардировщиков в состояние повышенной боевой готовности. В качестве альтернативной или дополнительной меры Россия могла бы выступить с угрозой применения ядерного оружия, вынуждая таким образом США отказаться от любых операций, которые в Москве были бы расценены как чрезвычайно опасные и угрожающие ее безопасности. Каждый из таких шагов мог бы ускорить дальнейшую эскалацию напряженности из-за растущей обеспокоенности Вашингтона предполагаемыми планами российского руководства первыми нанести ядерный удар по объектам США — даже в том случае, если это не соответствовало бы действительности. Еще более серьезная ситуация сложилась бы в том случае, если бы США нанесли удар по российским спутникам системы раннего предупреждения — которые могли бы, особенно в будущем, сыграть свою роль в обнаружении неядерных ракетных ударов со стороны США и применении против них средств противоракетной обороны. В этом случае Москва могла бы инициировать процедуры подготовки к пуску МБР с тем, чтобы их можно было бы запустить с минимальной задержкой в случае, если бы российские наземные РЛС были уничтожены или обнаружили начало ракетной атаки США.

В чрезвычайных обстоятельствах Россия даже могла бы первой применить ядерное оружие. Военно-политическое руководство России могло бы ответить на неядерные удары по ее ядерным силам посредством ограниченного ядерного удара (используя тактические или стратегические средства), с тем чтобы устрашить Соединенные Штаты и вынудить их руководство пойти на попятную. В случае продолжительных боевых действий с применением обычных вооружений — включая удары США по неядерным силам и по объектам городской и промышленной инфраструктуры — Москва могла бы прибегнуть к упреждающим ограниченным стратегическим ударам, если бы в Кремле были серьезно обеспокоены подготовкой США к нанесению неядерных ударов по российским ядерным силам.

В отличие от России Китай принял на себя обязательство не применять ядерное оружие первым. Почти все китайские аналитики с огромным доверием относятся к этому решению. Однако у зарубежных официальных лиц и экспертов оно вызывает скорее скепсис. В частности, они задаются вопросом: сохранит ли Китай свою приверженность этому обязательству, в случае если по китайским ядерным силам будет нанесен удар без применения ядерного оружия? Так что даже если Китай не использовал бы ядерное оружие первым — как ответную меру в случае опасений относительно сохранения боеспособности своих ядерных сил, — его возможные шаги (такие как рассредоточение мобильных ракет с ядерными боеголовками) могли бы быть ошибочно истолкованы Соединенными Штатами как подготовка к применению ядерного оружия.

Ошибочно истолкованный сигнал и возможность ограничения ущерба

Гипотетические неядерные удары со стороны Китая или России по целям в США также могли бы вызвать эскалацию напряженности — по причинам, не связанным с нестабильностью в кризисной ситуации. Этот риск не принимался во внимание со времен холодной войны. Он мог бы стать критически высоким, если бы Китай или Россия осуществили неядерное нападение на американские системы C3I двойного назначения, включая спутники системы раннего предупреждения и связи, а также наземные РЛС и радиопередающее оборудование. Даже если такое неядерное нападение имело бы целью победить (или хотя бы не проиграть) исключительно в обычной войне, оно могло бы быть ошибочно истолковано и воспринято в США как подготовка к применению ядерного оружия. В результате Вашингтон мог бы сделать заключение (ошибочное) о том, что США может стать жертвой ядерного нападения. Этот эффект известен под названием «ошибочно истолкованный сигнал». Например, Китай и Россия могли бы осуществить нападение на американские спутники системы раннего предупреждения, чтобы предоставить возможность своим неядерным баллистическим ракетам средней дальности (или, может быть, МБР в неядерном оснащении или ракетно-планирующим системам будущего) прорвать противоракетную оборону США. Однако такое нападение могло бы быть ошибочно истолковано Соединенными Штатами как попытка вывести из строя их противоракетную оборону, предназначенную для защиты территории страны от ограниченных ядерных ударов.

Даже если бы Соединенные Штаты не считали, что противник готовится к нанесению ядерного удара, в Вашингтоне могли бы опасаться неядерных ударов по силам и средствам американских систем C3I двойного назначения. Это снизило бы способность США минимизировать ущерб для страны в том случае, если бы позднее в какой-то момент обычная война переросла в ядерную. Такие операции по ограничению ущерба, составляющие признанную часть ядерной стратегии США, вероятно, включали бы ядерные и неядерные удары по ядерным силам противника, поддержанные силами и средствами противоракетной обороны. Чтобы иметь хоть какие-то шансы на успех, эти операции потребовали бы привлечения самых совершенных средств системы C3I (например, для целенаведения на ракеты мобильного базирования).

Следует подчеркнуть, что даже с полностью неповрежденной ядерной системой C3I американские операции по ограничению ущерба почти наверняка будут неэффективными: вопреки реальным опасениям в Пекине и Москве, Соединенные Штаты не имеют и вряд ли получат возможность навредить российским и китайским ядерным силам сдерживания. Более того, во время конфликта стратегия ограничения ущерба фактически навлекла бы китайские или российские атаки на американские спутники системы C3I, создавая вполне реальные риски эскалации. Тем не менее, если бы ядерная война оказалась возможной, политические лидеры США могли бы чувствовать себя обязанными попытаться сохранить возможность проведения операций по ограничению ущерба (особенно если им не было известно о том, насколько неэффективны такие операции).

По этой причине нападение на средства системы C3I двойного назначения или даже предполагаемая угроза этим средствам могли бы вызвать обеспокоенность Вашингтона и заставить его действовать немедленно. Иначе, к моменту перерастания войны в ядерную, эффективное ограничение ущерба может оказаться невозможным.

США могли бы отреагировать на каждую из этих проблем способом, который привел бы к дальнейшей эскалации кризиса. Были бы, вероятно, предприняты меры для защиты уцелевших объектов системы C3I, например, путем нанесения ударов по тем противоспутниковым системам, которые были бы оценены как наиболее опасные для США. Такие удары могли бы привести к опасному нарастанию напряженности, если бы они были нанесены по объектам, находящимся гораздо глубже на территории противника, чем те, по которым США нанесли удар ранее. Вместо уже предпринятых действий или в дополнение к ним Вашингтон мог бы выступить с явно выраженной или подразумеваемой угрозой — нанести ядерные удары в случае осуществления противником ядерных ударов или дальнейших атак на объекты системы C3I. Известно, что в представленном Конгрессу в 2018 году докладе о стратегии применения ядерного оружия Соединенными Штатами содержится угроза применить ядерное оружие в ответ на нанесение ударов по американским объектам системы C3I.

Что можно сделать для снижения рисков?

Задача снижения рассматриваемых рисков, как можно предположить, станет отнюдь не простой. Китай, вполне возможно, не захочет территориально развести свои ядерные и неядерные силы и средства, чтобы не ослаблять их способность сдерживать потенциальные атаки со стороны США по последним. Кроме того, такое разведение может оказаться сложной организационной задачей для руководства Ракетных войск Народно-освободительной армии Китая (в состав которых входят наземные ракетно-ядерные средства КНР). Что касается России, то серьезным препятствием на пути разведения российских войск со смежных объектов и мест расположения могут оказаться финансовые затраты. Кроме того, руководство России и Китая не рассматривает в целом непреднамеренную эскалацию как серьезный риск. Но, к сожалению, убежденность в том, что непреднамеренная эскалация конфликта маловероятна, на самом деле повышает ее вероятность. Это связано с тем, что в мирное время военно-политическое руководство стран не особенно стремится принимать меры по снижению рисков, а в военное — склонно истолковывать неоднозначные события в самом неблагоприятном свете.

Хотя эксперты в США все больше допускают возможность непреднамеренной эскалации конфликта, мало что свидетельствует о том, что правительство и высшее военное руководство США в полной мере включили риски переплетения ядерных и неядерных вооружений в политику закупок и военное планирование. Так же мало достоверных указаний на готовность администрации Трампа инвестировать значительный политический капитал в снижение риска непреднамеренной эскалации.

Из-за неудовлетворительного состояния американо-китайских и американо-российских политических отношений единственным реалистичным подходом к снижению рисков в этой области являются односторонние действия. В частности, в Пекине, Москве и Вашингтоне следует проводить информационно-разъяснительную работу о рисках непреднамеренной эскалации среди представителей гражданского и военного руководства, отвечающих за принятие стратегических решений в условиях кризисов или конфликтов. Увеличение информированности руководителей этих государств о том, насколько велика вероятность неправильной интерпретации намерений противоположной стороны каждым из государств, может стать сдерживающим фактором в условиях кризиса или конфликта. Риски эскалации также могут учитываться в политике закупок и военном планировании. К примеру, это может побудить руководство государства к разработке более гибкой и жизнеспособной архитектуры системы C3I или к разработке таких военных операций, ошибочная интерпретация которых была бы маловероятна.

В идеальном случае каждое из заинтересованных государств предпримет односторонние действия — вне зависимости от того, осуществляют ли их другие государства. С целью мотивации и информирования каждой из стран следует провести соответствующие исследования (скорее всего, под грифом секретности) относительно рисков и выгод переплетения ядерных и неядерных вооружений.

Проведение двусторонних обсуждений с участием США и Китая, а также США и России представляется более сложной задачей, однако такие мероприятия могли бы оказаться полезными. На ранней стадии проведение таких обсуждений могло бы заключаться просто в более точной оценке рисков эскалации, исходя из более глубокого понимания точки зрения и позиции потенциального противника. На этой стадии главными могли бы стать следующие темы: перспективные виды неядерных вооружений, выживаемость размещенных в космосе сил и средств системы C3I, а также взаимодействие между кибероружием и системами C3I ядерных сил.

В дальнейшем важную роль могут сыграть совместные усилия по укреплению доверия и даже формальные меры контроля над вооружениями, но в настоящее время надежд на такие перспективы немного. Тем не менее правительства всех трех стран уже сейчас должны начать подготовку к выработке совместного подхода к данной проблематике, чтобы, как только такой подход станет реалистичным, можно было бы обеспечить быстрый прогресс в решениях.

Россия и Соединенные Штаты имеют длительную историю сотрудничества в деле снижения рисков ядерной войны. Сегодня, к сожалению, даже неформальные меры по укреплению доверия, не говоря уже о юридически обязывающем контроле над вооружениями, являются неосуществимыми. Тем не менее, чтобы подготовиться к таким обсуждениям, правительство каждой страны может и должно оценить предложения по снижению рисков эскалации и, при необходимости, попытаться разработать приемлемые альтернативы. Например, руководство каждой из этих стран могло бы рассмотреть следующие вопросы:

Соглашение об учете межконтинентальных ракетно-планирующих систем в рамках центральных ограничений договора, который последует за Новым Договором о сокращении стратегических наступательных вооружений между США и Россией (Новый ДСНВ). Это предложение могло бы усилить уверенность каждой стороны в том, что ни одна из них не будет наращивать указанные вооружения до уровня, угрожающего ядерному сдерживанию другого государства.

Соглашение о предотвращении скрытого сосредоточения платформ для доставки крылатых ракет воздушного и морского базирования в пределах досягаемости стратегических целей другой стороны. Если то или иное государство решит массово развернуть такие платформы, оно будет обязано уведомить другую сторону и предоставить ей объяснения, таким образом снижая риск того, что развертывание, нацеленное на третью страну, приведет к непреднамеренной эскалации между Россией и США.

Соглашение о запрете на тестирование и развертывание специализированных противоспутниковых систем. Такой запрет не ограничивал бы разработку сил и средств двойного назначения, например систем противоракетной обороны, которые могли бы применяться для ударов по спутникам. Однако при этом указанный выше запрет мог бы снизить риски ядерной эскалации, поскольку специализированные противоспутниковые вооружения могут представлять гораздо большую угрозу, чем системы двойного назначения, для наиболее важных спутников системы C3I, находящихся в основном на геостационарных орбитах высоко над экватором.

Китай и Соединенные Штаты имеют значительно менее продолжительную историю сотрудничества в обсуждаемой области. Для продвижения вперед по этому пути каждая из сторон должна спросить себя, что именно она была бы готова предпринять для укрепления доверия и что ожидала бы получить взамен. Например, готово ли каждое из рассматриваемых государств раскрыть другому государству больший объем информации о своих планах разработки и развертывания ядерных и неядерных гиперзвуковых вооружений? Могли ли бы два государства согласовать совместное заявление, в котором признавались бы риски неядерного нападения на объекты C3I ядерных сил. Такие вопросы могли бы также плодотворно рассматриваться в формате дискуссий «параллельной дипломатии».

Уже сегодня проблемы, относящиеся к снижению рисков, являются весьма актуальными. А в будущем их актуальность, скорее всего, значительно возрастет. В частности, принимая во внимание, что новые виды вооружений закупаются и включаются в состав вооруженных сил рассматриваемых стран, сопротивление политике, ограничивающей их развертывание или применение, по-видимому, будет расти. Поэтому Китаю, России и США не следует дожидаться, когда отношения между ними улучшатся, для того чтобы начать предпринимать необходимые усилия. Даже с учетом того, что сегодня эти усилия неизбежно ограничиваются односторонними мерами.

Примечания